Кэм весь вечер не мог оторвать взгляд от Вайолет. Они пошли в одно из его самых любимых заведений, где играла ненавязчивая, спокойная музыка. На ней было новое платье, изумрудный цвет которого подчеркивал ее кожу и большие карие глаза. Ее волосы ниспадали мягкими волнами по плечам, и ему не терпелось вернуться домой, чтобы зарыться в них.

Но что-то в ее лице ясно свидетельствовало о том, что он затронул больную для нее тему. Дети.

Однако Кэм привык разговаривать о таких вещах со своими партнершами. Так поступает каждый ответственный здравомыслящий мужчина. Появление ребенка может сломать чью-то жизнь, как это случилось с его матерью. Его рождение изменило ее карьерные планы, помешало ее счастью И к сожалению, она часто напоминала ему об этом, когда переживала болезненный разрыв с очередным любовником.

Но Вайолет искренне хотела детей. А как же иначе? Ее брат и сестры создали собственные семьи, а она до сих пор даже ни с кем не встречалась.

Хотя теперь она была не совсем одна, но и полноценными их отношения нельзя назвать.

Кэм взял бокал вина и сделал большой глоток Как странно… Он ощущал с ней глубокую духовную связь, но понимал, что рано или поздно их роман закончится.

Улыбнувшись, Вайолет чокнулась с ним бокалами.

– Поздравляю, Кэм. Я так рада, что контракт теперь твой.

– Спасибо.

Он не представлял никого другого, с кем бы хотел отметить свой успех. Родителям было на него откровенно наплевать, а Фрейзер, хоть и поддерживал его всячески, не всегда мог найти время для дружеских посиделок в баре, так как семья занимала большую часть его жизни.

– Насчет нашего недавнего разговора… – начал Кэм.

– Все в порядке, – поспешно заверила Вайолет. – Я все понимаю.

– Женщина всегда несет львиную долю ответственности. Даже в нашем современном обществе, несмотря на поддержку одиноких матерей, оставить ребенка решится не каждая.

– А твоя мать когда-нибудь думала о… – Вайолет не могла заставить себя договорить до конца.

– И да, и нет. – Поставив на стол бокал, Кэм откинулся на спинку стула. – Она оставила меня, надеясь, что таким образом удержит моего отца. Но когда этот план провалился, моя мать начала сожалеть о том, что не избавилась от меня и не занялась карьерой.

– Она сама тебе это сказала? – ошарашенно спросила Вайолет.

– Да, несколько раз, – совершенно спокойно ответил он.

– Но это же ужасно! Ни один ребенок не должен слышать таких слов от своих родителей.

– Что поделать. Я стал для нее преградой на пути к успеху. Но я виню отца за то, что он не поддержал ее и думал только о своей собственной работе. А ты когда-нибудь хотела вернуться к учебе?

Вайолет замерла с бразильским орешком в руке, не успев поднести его ко рту. Она положила его на маленькую квадратную салфетку с рождественским рисунком.

– Нет… Не хотела.

– Ты же изучала английскую литературу и историю, не так ли? – вспомнил Кэм. – Разве ты не мечтала стать учителем?

Она потупила взор и стряхнула крупинки соли с пальцев.

– Я не подхожу для такой работы. Я бы растерялась, если бы мне пришлось иметь дело с целым классом детей. Мне нравится то, чем я занимаюсь сейчас.

– Правда?

Вайолет медленно подняла на него взгляд.

– На самом деле, нет, но у меня хорошо получается.

– Если у тебя что-то хорошо получается, но кажется скучным, ты вовсе не должна заниматься этим всю жизнь. Почему бы тебе не учиться дистанционно? Даже если ты не будешь преподавать, то приобретешь полезные знания и навыки.

Она отодвинула свой бокал, хотя успела сделать всего несколько глотков. Ее щеки порозовели, а глаза беспокойно заблестели.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом?

Облокотившись на стол, Кэм наклонился вперед.

– Не злись, я просто хотел помочь тебе.

– Я вполне довольна своей жизнью, спасибо Мне не нужна ничья помощь. А тебе бы она не помешала.

Кэм поднял бокал и медленно сделал глоток.

– У меня тоже в жизни все хорошо.

Она вздернула подбородок.

– И это говорит мужчина, который избегает эмоциональной близости? Почему так? Что ужасного в том, чтобы испытывать чувства по отношению к другому человеку?

«То, что можно потерять этого человека», – признался сам себе Кэм.

Как это случилось с его матерью, которая потеряла единственного любимого человека, и после этого все ее отношения повторялись по одному и тому же сценарию, заканчиваясь разрывом.

Кэм не хотел такой же участи и для себя. Не хотел, чтобы его предали и бросили ради кого-то другого.

Поэтому ему нравилось, что от него зависело, когда начнутся и когда закончатся отношения.

– Мы говорим сейчас о тебе, а не обо мне, – сказал Кэм. – О том, как ты позволяешь одному плохому событию, произошедшему в прошлом, лишать тебя жизни, о которой ты мечтала.

– А разве ты делаешь не то же самое? Ты позволяешь ужасному разводу своих родителей лишить тебя шанса на счастье, боясь, что не сможешь удержать того, кого полюбишь.

А если так и есть? Ему это не мешает. Конечно, он влюблен в Вайолет, но он не любит ее.

«Ты любишь ее», – твердил ему внутренний голос.

«Вовсе нет», – противился голос разума.

Эта битва продолжалась в его голове беспрестанно и напоминала бой двух боксеров, сцепившихся на ринге. Кэм уверял себя, что просто путает страсть с любовью. Секс с ней великолепен, лучшего у него еще не было. Но это не значит, что надо терять голову. Брак и дети не входили в его планы. А Вайолет рождена, чтобы быть матерью. В ее глазах появлялись слезы умиления при виде любого ребенка. Даже щенки и котята вызывали в ней такие же эмоции. Она распланировала до мелочей свою свадьбу, еще будучи ребенком. Однажды ему попались на глаза фотографии из их семейного архива, где четырехлетняя Виви примеряла фату своей матери.

Разве он мог требовать от нее пожертвовать этой мечтой ради него?

– Ты злишься на меня? – Вайолет закусила нижнюю губу.

Кэм взял ее за руку.

– Разумеется, нет. Давай потанцуем?

Ее глаза радостно вспыхнули.

– Ты хочешь потанцевать?

– Почему бы и нет? – Они встали из-за столика. – Возможно, у меня не сильно получаются фольклорные танцы на ваших семейных вечерах но вальс или самба мне по плечу.

Обхватив руками его шею, Вайолет прижалась к нему всем телом.

– Извини, что надоедала тебе своими нравоучениями. Я сама не люблю, когда меня поучают.

Кэм оставил легкий поцелуй на ее губах.