Июль.

— Аллах иа шилляк, — сорвалось у него с языка. Чтоб Аллах взял тебя. Чтоб ты сдох.

12 июля в 4.55 утра Козларич съел пирожок поп-тарт, залпом выпил банку энергетического напитка, звучно рыгнул и объявил солдатам:

— Так, ребята. Пора поразмяться.

В тот самый день, когда в Вашингтоне президент Буш заявит, что мы помогаем иракцам «отвоевывать у экстремистов места обитания», Козларич собрался заняться именно этим.

Место обитания называлось Аль-Амин — там группа боевиков взорвала множество СВУ, последнее было нацелено на солдат первой роты, направлявшихся несколько дней назад со своего КАП в Рустамию на поминальную службу по Уильяму Кроу. В тот день солдат атаковали взрывными устройствами два раза, в результате несколько человек оказались на четвереньках, живые, но контуженные, и теперь Козларич собирался нагрянуть в этот район с 240 солдатами, 65 «хамви», несколькими БМП «Брэдли» и двумя взятыми на несколько часов у другого батальона вертолетами АН-64 «Апач».

Колонна образовалась мощная и устрашающая, и в пять утра она готовилась покинуть Рустамию, но тут радарная система засекла в темном еще небе что-то движущееся. «Приближение объекта! Приближение объекта!» — зазвучало на фоне сирены записанное заранее предупреждение. Эти звуки после множества подобных тревог наводили не столько страх, сколько тоску, и солдаты, слыша их, только пожимали плечами. Иные, кто был на открытом месте, автоматически легли на землю. Стрелки, стоявшие в турелях, опустились на подвесные сиденья. Но большая часть не отреагировала никак, потому что пуля уже выпущена, когда прилетит — вопрос времени, и все, что они к тому дню усвоили, — это что событиями нескольких последующих секунд управляет Бог, или удача, или во что они там верили, но отнюдь не они сами.

Как иначе объяснить рассеченную губу Стивенса? Или то, что приключилось с капитаном Элом Уолшем, когда рано утром — он еще спал — у него за дверью взорвалась прилетевшая мина? В комнату, не дав ему времени проснуться и укрыться, влетел осколок, да такой шустрый, что пробил деревянную дверь, пробил металлический каркас койки, пробил 280-страничную книгу «Как научиться есть суп ножом», пробил 272-страничную книгу «Буддизм — не то, что вы думаете», пробил 128-страничную книгу «О партизанской войне», пробил 360-страничную книгу «Тактика Полумесяца», пробил 176-страничный сборник комиксов «Кальвин и Гоббс», пробил металлическую заднюю стенку шкафа, где стояли эти книги, и застрял в бетонной стене. Голову Уолша он не пробил только потому, что в тот момент Уолш спал не на животе или спине, как обычно, а на боку, и поэтому осколок, пройдя ровно через то место, где обычно лежала его голова, промахнулся на дюйм. Оглушенный, со звоном в ушах, не понимая толком, что случилось, чуть окровавленный из-за царапин от металлических кусочков каркаса пробитой койки, он, спотыкаясь, вышел на курительную площадку и спросил какого-то солдата: «У меня ничего из головы не торчит?» Ответ, хвала Богу, или чему там, был отрицательный.

Другой пример: как иначе объяснить произошедшее не далее как накануне, во время еще одного минометного обстрела, когда мина, прилетев с неба, угодила прямехонько в открытую пулеметную турель припаркованного «хамви»? Когда обстрел кончился, солдаты собрались вокруг раздолбанного «хамви» подивиться — не разрушению, которое может причинить мина, а игре случая. Столько там, наверху, неба! И столько тут, внизу, точек приземления! Мина может выбирать из бесчисленного множества путей, и не то важно, что каждая из мин где-нибудь да упадет, — важно, что эта выбрала одну-единственную траекторию, которая привела ее прямо в люк, и это невероятное, чистое попадание — даже краев не задела! — убедительно доказывало солдатам, как глупо искать укрытия, рассчитывая, что мина не прилетит точно туда.

Поэтому сейчас они провели у ворот эти несколько секунд безропотно, слушая сирену и беспрерывное «Приближение объекта! Приближение объекта!», ожидая, что и куда упадет.

Секунда.

Другая.

Удар вдалеке.

Еще секунда.

Другая.

Еще удар, тоже вдалеке.

Здесь ничего, даже близко ничего, никаких на этот раз чистых попаданий, поэтому стрелки опять поднялись на своих местах, те, кто лег, встали и отряхнулись, и массированная колонна двинулась в Аль-Амин, начиная день, который продемонстрирует четыре разных варианта войны.

Прибыв на место сразу после восхода солнца, третья рота отделилась от колонны и направилась в западную часть Аль-Амина. День был сафия дафия, и, начав прочесывать улицы и обыскивать дома, солдаты не встретили сопротивления. Щебетали птички. Люди порой улыбались. Одна семья была так радушна, что под конец командир третьей роты Тайлер Андерсен, стоя под тенистым деревом, повел с хозяином и его престарелым отцом неспешный разговор о войне. Иракцы спросили, почему американские силы вторжения первоначально насчитывали только 100 тысяч человек. Потолковали о трудностях жизни, когда электричество дают только на несколько часов в день, посетовали на дикую коррупцию, из-за которой иракским властям совершенно невозможно доверять. Беседа, длившаяся полчаса и закончившаяся рукопожатиями, была самой долгой и вежливой из всех бесед с иракцами, в каких Андерсену довелось и еще доведется участвовать, и она нежданно-негаданно наполнила его оптимизмом по поводу того, что делает его рота. Это был первый вариант войны.

Со вторым можно было познакомиться в центре Аль-Амина, куда Козларич отправился с первой ротой.

Здесь время от времени слышалась стрельба, и солдаты, двигаясь к маленькой местной мечети, держались около стен. Имелись сведения, что в мечети, возможно, находится склад оружия, и они хотели ее обыскать. Но дверь здания была закрыта на цепочку, и, не будь даже этого, американцам все равно нельзя было входить в мечети без специального разрешения. Войти имели право люди из Национальной полиции, но те три дюжины иракских полицейских, что должны были принять участие в операции, еще не появились. Козларич связался по рации с Касимом. Тот сообщил, что они в пути. Ничего не оставалось, как ждать и прикидывать, где могут прятаться снайперы. Некоторые солдаты укрылись во дворе, где сохло выстиранное белье. Другие, петляя, приседая, перемещались по улице — она была зловеще пуста, если не считать женщины в черном с маленькой девочкой, которая, увидев солдат с оружием, заплакала.

Вот наконец полицейские.

— Тут внутри оружие, — сказал Козларич командовавшему ими иракскому бригадному генералу.

— Что вы говорите! — пораженно воскликнул генерал, потом засмеялся и повел своих людей в соседний с мечетью дом. Распахнув дверь без стука, они прошли мимо испуганно смотревшего на них мужчины с маленьким, сосавшим палец ребенком на руках, залезли по лестнице на крышу, укрылись на несколько минут, заслышав стрельбу, потом спрыгнули с этой крыши на крышу мечети, которая была чуть пониже, проникли в мечеть и вскоре появились с реактивным гранатометом, автоматом АК-47, патронами и аккуратно упакованным в сумку частично собранным СВУ.