Но прогнал этих зверюг не кто-нибудь, а Страхолюдина. Он иногда мелькал у меня перед глазами – прыгал от одного осла к другому и всех драл когтями. Вопили они при этом так, что просто уму непостижимо. В конце концов тетя Бек отняла у Мо торбу с овсом и погнала ее прочь по дороге галопом. Мо была только рада. Мы помчались следом. Когда я в последний разу видела ослов, они серой кучкой удирали от Страхолюдины, который гнался за ними огромными скачками.

Ивар и Огго решили, что это ах как весело. Когда мы наконец остановились пообедать второй раз, в овражке на полпути к вершине очередного пологого холма, они всё твердили: «Разбойники напали!» – и покатывались со смеху.

– Нам еще повезло, что эти разбойники были не люди, – заметил Финн.

– А что, в здешних краях много разбойников? – вскинулась тетя Бек.

– Я никогда не бывал в здешних краях, Премудрая, не знаю, – ответил Финн.

От этого я сильно разволновалась. Но мальчишки всё шутили про то, как отважно мы отбились от шайки разбойников.

– Это не вы, это Страхолюдина, – сказала я Огго, когда мы собирали вещи, чтобы ехать дальше.

– Ладно, мы вместе с ним, – весело отозвался он. – Великая была битва!

Когда мы спускались по ту сторону малюсеньких гор, Страхолюдина, похоже, объявился снова. Я почувствовала на ходу, как он трется о мои ноги. Зеленослезка видел его – я замечала, как он вертит головой, чтобы посмотреть вниз, на Страхолюдину, и только дивилась, какие они оба странные.

Дорога повернула, и в сумраке за пеленой дождя открылся вид на очередные мелкие поля внизу. Как будто мы попали в другое королевство или что-то вроде этого. Но все было в тумане, пока в прореху между облаками не пробился одинокий яркий солнечный луч. Яркое пятно пробежало по полям и каким-то домикам, поднялось по склону и промелькнуло по нам. На миг мы очутились среди ослепительной зелени, и я отчетливо увидела на траве тощую тень Страхолюдины, трусившего рядом, но тут солнечное пятно проскочило мимо и скрылось за холмом.

– Гм, – сказала тетя Бек, проводив его взглядом. – Не то чтобы мне это нравилось.

Мы подошли к следующему повороту, и там нас внезапно окружили вооруженные люди. Они неожиданно выскочили из-за пелены дождя, все в черном, с черными бородами и угрюмыми лицами, и все с обнаженными мечами или копьями наперевес.

– Ох ты ж, – проговорил Огго. – А вот и настоящие разбойники.

Тетя Бек остановила повозку и посмотрела на них.

– Что вам нужно, господа? – спросила она. – Уверяю вас, у нас с собой крайне мало ценного.

Ближайший и угрюмейший ответил:

– Вы все арестованы. Приказ королевы.

А больше они ничего не сказали. Окружили нас тесным кольцом, обдав запахом пота и мокрой кожи, и отконвоировали вниз. Только и сообщили на мой вопрос, кто же здешняя королева: «Госпожа Лома, разумеется. Придержи язык».

Мы спускались всё вниз и вниз, довольно быстро, и очень скоро очутились в большом дворе за высоким частоколом. Как на Бернике в обычае, повсюду бродили свиньи, а еще коровы и куры, но здесь царила зловещая тишина. Еще тут было очень много народу, и мужчин и женщин, и все они подошли и встали вокруг нас, скрестив руки, с видом крайне неприветливым. Угрюмые люди заставили нас вылезти из повозки и стоять и ждать под дождем, а они забрались в повозку и принялись ворошить нашу поклажу. Нам пришлось смотреть, как они оставляют всю нашу одежду мокнуть, как вытряхивают все сумки, как перебирают остатки хлеба и яиц. Они забрали большую голову сыра – я даже не знала, что она у нас есть, – но все прочее оставили.

– Это возмутительно, – сказала тетя Бек. – Что они ищут?

Что искали – неизвестно, но не нашли. Зато не постеснялись забрать себе в награду парадный плащ Ивара, мое красивое платье и запасной плед тети Бек, однако унялись, когда среди зевак поднялся ропот – кто-то говорил: «Вот, идут!» – кто-то шептал: «А вот и госпожа Лома». Сыр и одежду торопливо передали по рукам, и они исчезли, и появилась королева.

Зрелище было потрясающее. В жизни не видела такой высокой и дородной женщины. Она была вся в красном – в огромном, как шатер, балахоне, – и этот красный мерк по сравнению с сизо-багровым лицом и ярко-рыжими волосами. И она была пьяна. Запах виски доносился даже до нас, и несколько женщин поменьше вынуждены были поддерживать ее, потому что ее качало туда-сюда, пока она с грохотом не наткнулась на повозку и не ухватилась за нее. Там она выпрямилась и яростно сощурилась на нас.

– Пощадите… – услышала я голос Финна. – Это же Красная женщина собственной персоной!

– Ваше величество, что все это значит? – спросила тетя Бек. – Да будет вам известно, что я – скаррская мудрица, прибыла как законная посланница верховного короля, и со мной нельзя так обращаться!

– Придержи язык, же… женщина! – отвечала госпожа Лома густым голосом, с трудом выговаривая слова. – Тебя отдали под с-с-суд за дурное обращение с моими осликами, с-с-лыхала? А вот и они. С-смотри. Гляди!

В ворота в частоколе вбежало целое стадо диких ослов, но теперь они были связаны одной веревкой в цепочку, и их вели еще два угрюмых человека. Да, это были те самые ослы, которые напали на нашу повозку. Я узнала злобного черного осла с загнутыми копытами, он был вторым в цепочке. А еще я увидела, что и у него, и почти у всех остальных ослов нечесаные бока сплошь в кровавых царапинах от когтей Страхолюдины. Ну и дела, подумала я.

Огго, от которого ослам в свое время тоже досталось крепче некуда, прошептал:

– Как им удалось привести их сюда так быстро?

Хороший вопрос. И когда ослов, вонючих, потных, подвели к нам, я, к сожалению, узнала ответ. Когда ослы проходили мимо госпожи Ломы, она словно бы бросала на них тень, и в этой тени становилась видна другая тень внутри каждого из ослов, скрюченная, тощая – и двуногая. Я готова была ручаться, что раньше эти ослы были людьми. И мне стало очень страшно. Оставалось только надеяться, что тетя Бек поведет себя чуть-чуть вежливее, когда сама увидит эти тени.

Но тетя Бек словно бы ничего и не заметила. И надменно поглядела на пьяную королеву.

– И что же? – спросила она. – Эти ваши животные напали на нашу повозку в поисках пищи. Неужели вы обвиняете нас в том, что мы отогнали их?

– Ка-а-анешна! – прорычала госпожа Лома. – Не видишь – мои бедные глупые ослики все в крови! Вы не имели права делать им больно! Я обвиняю тебя, женщина!

– Иначе они не отстали бы! – возразила тетя Бек. – И если уж мы говорим о том, кто кого обвиняет, ваше величество, – кто, по-вашему, выгнал это стадо голодать на болотах, питаться мхом и чахлой травкой? Из-за кого так запущены их копыта? Кто никогда не чистил им ни шкуру, ни зубы, не заботился об их здоровье? Не стану скрывать, ваше величество, такое стадо – позор для хозяина!

– Еще че… чего! – рыкнула королева. – Этот табун – моя гордость, вот что!