Поэтому (в числе прочего) родители Адама никогда бы не узнали о существовании Линуса. К счастью, за прошедшие месяцы они даже ни разу не услышали его имя – Анджела, честь ей и хвала, неустанно врала им по поводу местонахождения их сына.

Линус нашел Адама в «Малиновке», где тот должен был встретиться с Анджелой. Минуло всего несколько недель с тех пор, как Энцо сообщил ему об аннуляции отношений – ужасный способ расстаться с человеком, ведь теперь Адаму приходилось оплакивать то, чего якобы никогда не было.

– Все нормально? – спросил неизвестно откуда взявшийся Линус.

Адам даже не видел, как тот вошел в кафе. Он повернулся спиной к залу и тихо пил малиновый лимонад, неподвижно глядя перед собой. И вдруг – раз! – за его столиком уже сидит Линус.

– Ты какой-то убитый… Потерянный.

– Да не, все норм, – слегка опешив, ответил Адам. Обычно такие слова он слышал либо от девчонок, либо от самого себя. – Жду кое-кого.

– Анджелу Дарлингтон?

Адам удивился – его всегда удивляло, что людям о нем что-то известно, даже если это сущий пустяк.

– Ага.

– Может, хочешь о чем-нибудь поговорить, пока она не пришла? – добродушно предложил Линус. – Ну, правда, у тебя такой несчастный вид.

– Мы ведь толком не знаем друг друга.

Линус помедлил, однако решил не сдаваться:

– А по-моему – знаем. Разве нет?

Адам молча подивился тому, как глубоко метил камень, брошенный Линусом в тихий омут. Пока Адам думал, тот внимательно посмотрел по сторонам – рассмотрел медные перила и блестящие кожаные диванчики, вобравшие жир тысяч бургеров и картошек фри, – чтобы убедиться, что их никто не слышит. Затем Линус перегнулся через стол и мягко, ласково сказал:

– Я знаю, почему тебе так грустно. Я знаю, почему ты боишься.

– Я не боюсь.

– Врешь, – все так же ласково произнес Линус. – Даже я боюсь. Каждый божий день. А если уж мне так тяжело, то…

– …то каково приходится жалкому Адаму Терну? – не без злости закончил за него Адам.

– Ну… в общем и целом да. Только жалким я тебя не считаю. Мы не выбираем себе родителей. И не решаем за них, что проповедовать.

Адам поморщился:

– Так ты и про это знаешь?

– Ты искренне думаешь, что социальные сети могли оставить меня в неведении? – Он отмахнулся. – Через неделю шум утих, но все это время я думал только о том, каково тебе сейчас.

– Линус…

– А еще, – перебил он Адама, – мы не выбираем тех, в кого влюбляемся. И не по нашей вине они оказываются последними гадами.

У Адама прямо живот скрутило. Откуда Линус столько знает?! Позже выяснилось, что в школе про это знали примерно все, а еще – что большинству ребят Адам действительно нравился (по крайней мере, никто не желал ему зла), поэтому они решили не лезть к нему с расспросами. Вспоминая то время, Адам по сей день заливался краской, перед глазами все плыло, а еще очень хотелось залезть под одеяло и умереть.

Глядя на Линуса, он видел не злой умысел или жажду сплетен, а искреннее понимание. Он где-то слышал, что уцелевшим в авиакатастрофах наиболее эффективную психологическую помощь оказывают такие же уцелевшие. Человек инстинктивно доверяет тому, кто пережил то же самое на собственной шкуре.

А в следующий миг Линус – он в самом деле это сделал, ей-богу! – потянулся через стол и положил руку на ладонь Адама. То был странный и старомодный жест, однако он как нельзя лучше подходил странному и старомодному Линусу Бертулису.

– Наверное, мы действительно плохо знаем друг друга, но, быть может…

Он умолк. Адам почувствовал, как он затаил дух.

– Я вообще-то Анджелу жду…

Линус опять улыбнулся.

– Она крутая!

– Да уж.

– А раз она дружит с тобой, значит, ты тоже крутой.

– Мы же не в третьем классе, Линус…

Тот засмеялся:

– Это уже немного выходит за рамки детского сериальчика «Школьный рок», да?

– Немного.

– Адам. – Линус впервые за всю беседу отвел взгляд, убрал руку с его ладони и забарабанил пальцами по его стакану с лимонадом. – Ты… – Он поднял глаза, затем снова потупился… – Ты такой красивый, такой здоровенный парень… Сразу видно, что ты изо всех сил пытаешься спрятать свою боль – боль, которую ты не заслужил, но почему-то считаешь иначе. – Линус вновь посмотрел на него. – Я совершенно уверен, что ты не заслужил эту боль. Готов спорить на деньги.

Уже на слове «красивый» Адам начал неистово заливаться краской и теперь думал лишь о том, как бы скрыть румянец от Линуса.

– Я не пытаюсь воспользоваться твоей слабостью, – сказал Линус. – Хочу, чтобы ты это понимал. Я не такой. – Он пожал плечами. – Ты всегда мне нравился. И я просто… – Он опять застучал пальцами по его лимонаду. – Я просто знаю, каково тебе сейчас. Я через это проходил.

– Привет, – многозначительно поздоровалась Анджела. – Привет, Линус. – При этом она пристально смотрела на Адама.

– Привет, – сказал Линус, двигаясь к стенке.

– Что делаешь? – спросила его Анджела.

Он помолчал, перевел дух, поглядел на Адама:

– Зову твоего друга на свидание. Когда он будет готов. Ну… или можем просто потусить.

Помахав им на прощание, он ушел – даже не вернулся за столик. Оказывается, он ждал свою сестру (та хотела устроиться в кафе официанткой и проходила собеседование). Сестра благополучно добилась своего, и Линус, как выяснилось, тоже.

– Глаза горят, – говорит Сара. И у нее действительно горят глаза – в буквальном смысле. Она смотрит на Королеву во всем ее великолепном сиянии, а зрелище это не для таких слабых созданий, как Сара. Еще немного – и она ослепнет.

Однако фавну сейчас нет дела до этой смертной.

Ведь перед ним – его Королева.

– Моя Королева! – молвит он. – Слышите ли вы меня?

– Где я? – отвечает та, и сердце его ликует. – Что это за место?

– Вы в западне, моя Королева. Вас пленил дух…

– Меня пленил дух. – Она по-прежнему не сводит глаз с Сары, которая начинает скулить от боли. – Дух держит меня в этом месте, в этом теле.

Королева переводит взгляд на фавна. Сара облегченно охает.

– Как они могли?! Как посмели?..

И вдруг, отпустив руку Сары, она исчезает вновь.

На мгновение…

На мгновение она снова стала собой, но теперь не может вспомнить, кто она. Рядом – опять пленивший ее дух.

Дух, что ищет свой истинный дом.