– Живой? – Он хмурится и напряженно ждет пока я сфокусирую на нем взгляд.

– Видимо, да…

– Слава богу, – выдыхает облегченно и отпускает.

– Где мы? – осматриваюсь и пытаюсь прийти в себя.

– А хрен его знает, – хмыкает Стас. – Где-то на краю географии в Московской области.

– Край географии, скажу я тебе, далеко не Московская область, – смеюсь в ответ. – Теперь я это точно знаю.

– По дороге расскажешь. Девка твоя? – кивает он на Настю, забившуюся в угол на заднем сидении. Черт, напугали девчонку.

– Моя, – ободряюще ей улыбаюсь. – Все хорошо.

– Ко мне в машину ее, – кричит Стас кому-то. Задняя дверь распахивается, и в салон заглядывает один из оперов. Протягивает девушку руку и помогает выбраться на улицу, а затем пересесть в другую машину.

– А с этим персонажем че делать? – Второй опер показывает нам Марка, закованного в наручники.

– Мы договаривались, – цедит тот сквозь зубы, глядя мне в глаза.

Стас тоже пытливо смотрит на меня, ожидая пояснений.

– Я обещал его отпустить, как только отвезет меня в Москву, – отвечаю ему.

– Ну и славно, – ухмыляется Стас. – Я-то не обещал. Да и до Москвы далеко. Пакуйте.

Марка заламывают и уводят в машину.

– Стас, – напрягаюсь я. Ведь слово дал. Как-то это неправильно.

– Только не начинай, – морщится он. – Отпущу, как только разрулим. Иначе он нам всю игру поломает.

– Не калечьте хоть…

– За кого ты нас принимаешь? – закатывает он глаза и хлопает мне по плечу. – Погнали, по ходу разберемся.

По дороге в Москву рассказываю Стасу все, что знаю сам, в том числе и про Настю. Она сидит тихо, как мышка. Не видно и не слышно. Очень правильная стратегия, но девчонку жаль. Напугали мы ее, наверное, знатно.

– Как можно было так вляпаться, не понимаю, – качает головой Стас, видимо, офигевая от моих злоключений.

– Я и сам, если честно…

– А Лютаев этот твой, есть про него какая-то инфа?

– Будет, – говорю уверенно, потому что один раз уже собирал данные на этого мудака. – Надо только как-то связаться с моим безопасником.

– Еще чего! Даже не вздумай!

– Почему?

– Кто-нибудь знает? – хмуро спрашивает он.

– Да, моя помощница Марина, – не понимаю его реакции, да я сейчас вообще мало что понимаю. Голова губит словно осиный улей.

– И все?

– Все. Но она не выдаст.

В Марине я уверен. Она проверенный боевой товарищ. В свое время мы с ней прошли огонь, воду и деньги. Умудрились не только сохранить дружеские отношения, но еще и в одной койке не побывать. Это дорогого стоит. Мы друзья.

– Ладно, не критично, – снисходительно тянет Стас. – Ты для всех погиб. Вот и сиди не отсвечивай, пока я все не узнаю и не придумаю, как вытащить тебя из этого дерьма.

– Я не могу, – возмущаюсь, совсем не так представлял себе свое возвращение. – Меня жена ждет. Могу я ей хотя бы позвонить?

– Пока нет. Никаких контактов. Ни с кем.

Стас непреклонен, но ослушаться его не решаюсь. В конце концов, он впрягся за мою шкуру, и ему лучше знать, что делать в таких безвыходных ситуациях.

– Ну хоть письмо написать? – вздыхаю я.

– Пиши, я передам, – ухмыляется он, видимо, считая меня полным идиотом. Да плевать. Вика там, наверное, с ума сходит. Надо дать ей знать, что со мной все хорошо.

– Спасибо.

– Ты со мной не расплатишься, – смеется Стас и резко сворачивает на второстепенную дорогу.

– А куда мы, кстати? – осматриваюсь, но не вижу никаких указателей. Специально, что ли, сняли, чтобы я дорогу не нашел?

– Тебе не похер? – продолжает он издеваться, а у меня нет сил соревноваться в остроумии.

– Похер, – спокойно соглашаюсь я.

– Ну и все.

Виктория

– И как давно это у вас началось? – Людмила Петровна шумно втягивает носом воздух и пронзает нас с Павлом испепеляющим взглядом. – Вы обманывали Ивана?

– Нет! – восклицаем мы в один голос. Павел сжимает мою руку в знак поддержки и продолжает сам. – После гибели Ивана мы сильно сблизились, и вот…

– Тогда я не понимаю, – в очередной раз сокрушается она и качает головой. – О какой свадьбе вы говорите?

– Мам, мы с Викой любим друг друга и хотим быть счастливы, – пытается он достучаться до нее, но я понимаю, что это бесполезно. Свекровь уже сделала выводы, и они не в мою пользу.

– Для этого не обязательно жениться! – подтверждает она мои мысли. – Что скажут люди?

– Ты правда думаешь, что нас интересует их мнение? – снисходительно хмыкает Павел, а я поражаюсь его выдержке.

Он, в отличие от меня, спокоен и собран. Ни один мускул не дергается на его лице, словно верит в то, что говорит. Как ему это удается, непонятно…

– А дети? – продолжает давить Людмила Петровна.

– Я признаю их обоих и, конечно, усыновлю.

– Но это дети Ивана!

– Ивана больше нет! – рявкает Павел, все же не выдерживая натиска.

Вздрагиваю и зажмуриваюсь, чтобы не разрыдаться. Ногти болезненно впиваются в кожу ладоней, помогая немного прийти в себя.

– Вика, – требовательно зовет меня свекровь.

– Простите… – выдыхаю я и умоляюще смотрю на нее. Не могу, слишком тяжелый для меня разговор. – Не знаю, как так получилось…

– Не понимаю, – Людмила Петровна хватается за голову. По глазам вижу, что осуждает меня. Больно от ее недоверия, но я все понимаю и ни в чем не виню.

– Вы сами говорили, что надо жить дальше… – робко пытаюсь оправдаться.

– Говорила, но не думала, что ты закрутишь роман с братом мужа. – Она переходит на крик. Каждое слово болезненно врезается в сердце, а по коже ползут неприятные мурашки. – Это подло!

– Мама! – приходит на помощь Павел.

– Ну а что? Я не права? – фыркает свекровь недовольно и подскакивает на ноги. – Как ты можешь предавать память о брате? – Ее гнев летит в Пашу.

– Ты не права, – невозмутимо возражает он и поджимает губы. – Иван навсегда останется в наших сердцах, но…

– С меня хватит, – жестом прерывает его и идет к выходу.

– Мам… – Павел идет за ней в попытке остановить.

– Не сейчас, – кидает она не оборачиваясь. – Мне надо прийти в себя от ваших новостей.

Слышу, как хлопает входная дверь, отворачиваюсь к окну и обхватываю себя руками, чтобы хоть немного успокоиться. Меня колотит от нервов и хочется выть волком. Уже жалею, что ввязалась во всю эту историю, но отступать поздно, да и некуда.