Если, будучи женщиной, вы сейчас видите в моих словах оправдание ваших обвинений в рациональности и, прежде всего, конечно, в рационализации вашего мужчины, я бы попросил вас принять во внимание следующее: критика односторонней ориентации на рациональность, отсутствия эмоциональности может быть вполне оправданна. Но женщины часто не учитывают, что они иногда, с их собственной прямой эмоциональностью, фактически влияют на эмоциональность мужчины: блокируют выражение его эмоций. Это не критика, а описание трагических отношений, динамичных для обеих сторон.

Так что совершенно человечно и понятно, например, после посещения кино излить свой гнев на неспособность общаться или сексуальные предпочтения героя фильма. Однако такое спонтанное выражение эмоций может помешать партнеру выразить свои собственные сексуальные фантазии. Возможно, ему даже станет еще более неловко говорить о своих собственных слабостях и недостатках, потому что они наверняка вызовут много гнева и непонимания со стороны партнерши. Мужчины, в свою очередь, часто не понимают, что такое выражение чувств женщины не обязательно представляет собой высеченный на камне приговор. Поэтому они испуганно реагируют на такое интенсивное выражение эмоций со стороны своей партнерши. Они считают, что в этот момент она испытывает настолько же сильные и неизменные чувства, способные вызвать такую реакцию у мужчин. Например, любой, кто пролил лишь несколько слез на похоронах своих любимых родителей, вероятно, будет очень напуган, когда партнерша начнет плакать из-за простого конфликта в отношениях.

Клиент, заявивший это в начале терапии, отличается от большинства других мужчин только тем, что он открыто говорит то, что думают многие.

Нельзя не согласиться с тем, что большинство мужчин предпочитают действовать, а не говорить, при этом «говорить» в данном случае означает просто беседовать о том о сем, а не пытаться в чем-то убедить собеседника или выразить свои мысли и чувства в монологе. Когда мужчины встречаются, они вместе работают, что-то строят или мастерят, занимаются спортом или смотрят соревнования. Они предпочитают совместные занятия. Женщины, напротив, часто просто общаются: они часами сидят со своими подругами в кафе, а мужчины задаются вопросом, какого черта они там столько времени делают.

Конечно, можно просто принять эту разницу как данность и игнорировать влияние особенностей двух полов на склонность говорить или действовать. У мужчин этот диктат действия приводит к значительным ограничениям в отношении возможностей понимания и принятия своих чувств и потребностей. Короче говоря, мужчины не признают речь как форму действия. Поэтому они считают разговор бессмысленной, бесполезной тратой времени, бездействием, когда, с их точки зрения, необходимо действовать – даже если они не понимают, как именно.

Вернер Кельман, 49 лет, владеет и руководит столярным бизнесом, а также организует тренинги по повышению квалификации для Палаты ремесел. К сожалению, Кельман очень жесток: он избивает свою жену. Не один, не два раза, нет, он постоянно выходит из себя и бьет ее. Ко мне он пришел только потому, что его жена всерьез угрожает разводом.

Вернер рассказывает, что он на самом деле «спокойный парень» и сам не понимает этих «вспышек». Всякий раз, когда мы в беседе постепенно приближаемся к сути его проблемы или к его внутреннему миру, Кельман говорит мне поучающим тоном:

– Послушайте, господин Зюфке, это похоже на приливы и отливы! Мы можем говорить о них, исследовать их, смотреть на них со всех сторон, но это ничего не изменит, прилив так и будет следовать за отливом, а затем снова будет прилив, и затем…

Точно так же многие мужчины не желают разговаривать о себе, то есть задумываться о своих мыслях и чувствах. У них всегда не хватает для этого места, времени, возможности. Неизбежным результатом становится слепой акционизм: мужчина начинает действовать, не зная, чего он на самом деле хочет. Просто необходимо что-то предпринять: лучше умереть в бою, чем в плену!

Другие мужчины в целом понимают значение разговоров со специалистом, то есть передачу информации и диагностики. Они очень подробно и с удовольствием, открыто и честно, выжидательно и с надеждой рассказывают психотерапевту о своих трудностях или симптомах. Затем они ждут решения. Ведь теперь, по их мнению, у психотерапевта есть вся необходимая информация. Теперь он может поставить диагноз, а затем назначить правильное лекарство или психологические приемчики для решения проблемы. Но многие мужчины все же избегают обращения к психотерапевтам, потому что не считают разговор психотерапевтическим лечением. Они не воспринимают речь как действие.

Причем это касается не только психотерапии, но и ситуаций межличностного общения в «нормальной жизни». Поэтому мужчины часто ограничиваются передачей информации при общении со своей партнершей. В случае возникновения проблемы или конфликта разговор может быть расширен для включения диагностических аспектов, то есть анализа трудностей. Но при таком общении, как правило, игнорируется, что…

1. …простое выражение эмоционально тяжелых мыслей, чувств, дилемм или жизненных событий приводит к облегчению симптомов.

2. …разговор дает информацию о внутренних потребностях, которые в результате легче удовлетворить.

3. …в разговоре могут возникнуть близость и солидарность, что, в свою очередь, обеспечивает комфорт, признание и оценку.

4. …в разговоре проявляются неправильные, но глубоко укоренившиеся системы убеждений и мышления, которые можно затем изменить.

5. …сам по себе рассказ о проблемах во взаимоотношениях с женщинами может частично вернуть привязанность и заботу, даже если решение не найдено.

6. …разговор о личных проблемах может прояснить многие аспекты, и в результате будет проще принять решение и определить линию поведения.

Так почему же мужчины, несмотря на все вышеуказанные плюсы, так часто отказываются говорить о личных проблемах? Почему вместо этого они предпочитают стратегии, ориентированные на конкретные действия? Изречение «делать, вместо того чтобы говорить» соответствует критериям мужской идентичности по двум причинам. С одной стороны, ориентированные на действия стратегии выживания защищают мужчину от отторгнутых импульсов, которые считаются женскими и угрожают всплыть на поверхность в личной беседе. Например, чувство беспомощности может быть «эффективно» подавлено сильным акцентом на действиях: те, кто делает, действует, могут быть слабыми и беспомощными, но они не чувствуют этого. В конце концов, они ведь пытаются найти возможный выход.

С другой стороны, действие является основным компонентом «истинной мужественности». Я уже говорил, ссылаясь на Дэвида Гилмора, что мужчины должны постоянно доказывать свою мужественность посредством действий или, по крайней мере, симуляции действий. Акцент делается на «постоянно», потому что мужественность является временным статусом, которого можно лишиться в любой момент, если соответствующие действия не будут выполнены. «Диктатура» действия в основном связана с тем, что мужчины все время борются за сохранение своей мужской идентичности.