В горле внезапно запершило. Может, это от тех звуков, которые она издавала в машине? Или из-за необъяснимого ощущения в груди? Кэтрин не имела понятия, она лишь понимала, что говорить ей становится все труднее.

– Я не желаю быть вашим щенком, вашей игрушкой.

Лука поджал губы:

– Мне это и не нужно.

Кэтрин с трудом перевела дыхание. Ее переполняло непонятное чувство, казалось, она сейчас лопнет или закричит во всю силу легких. Или, еще хуже, упадет на пол, потому что больше не может стоять здесь перед ним, позволяя ему разглядывать ее и видеть то, что она мечтает скрыть.

– Я не понимаю, что вам от меня нужно.

Лука положил руки ей на плечи, и она нахмурилась.

Он потянул ее к себе, стараясь обнять, и она неожиданно для себя… упала ему на грудь. Окутавшее ее тепло и ощущение силы даровало неожиданное успокоение и облегчение.

– Пойдем, – прошептал Лука. – Я покажу.

Кэтрин знала, как должна сейчас поступить, это одобрила бы мама. Она совершила ошибку, но лишь один раз, теперь необходимо сделать все, чтобы обезопасить себя. Проиграв один бой, можно все же победить в войне. Сейчас надо лишь оттолкнуть Луку, скрыться в комнате и запереть за собой дверь, а затем собраться с силами и заставить себя прийти в норму.

Беда в том, что Кэтрин не могла себя заставить.

Лука открыл дверь своей спальни, переступил порог и протянул ей руку. Она знала, что один жест способен перечеркнуть все благие помыслы, слышала, как все внутри противится тому решению, которое она готова принять, однако вскинула голову и вложила ладонь в его руку.

Лука не понимал, как объяснить себе все происходящее.

По ее темным глазам он видел, в ней что-то сломалось, будто пережитое стало для нее непосильной ношей. В голове роились тысячи вопросов, которые он не мог задать. За ними возникали еще тысячи, ожидавшие своей очереди. Казалось, нечто новое зародилось в нем и ждет своего часа где-то глубоко в душе, но он не потрудился приглядеться и понять, что это.

Лука решил, что не будет думать об этом сегодня, когда он раздавлен осознанием того, что Кэтрин чиста и невинна, какой всегда казалась.

И не важно, почему и как это могло получиться. Даже выяснение деталей ее брака с отцом он отложил на потом.

Сейчас для него важнее – от этого учащался пульс и биение сердца становилось слышно все отчетливее с каждым вздохом – то, что она принадлежала ему, принадлежала, несмотря на все, произошедшее ранее, на игры, которые вела раньше и теперь, и того, что произошло между ними здесь, в Калифорнии.

Лука не желал обо всем этом вспоминать. Он думал только о Кэтрин и ее потерянной невинности, ставшей подарком для него. Теперь эта женщина принадлежала ему. Только ему.

И он не собирается от нее отказываться.

Она протянула ему руку и позволила провести себя в комнату. У него не было причины относиться к этому как к торжественному входу в его мир под звуки фанфар, но по-другому он не мог.

До сегодняшнего дня он нимало не заботился о том, какие чувства испытывает эта женщина, настало время все исправить.

Он стоял у огромной кровати и медленно раздевал Кэтрин, не позволяя ей сделать самой ни одного движения. Он снял туфли, нашел потайную молнию, расстегнул платье и скинул его вниз к ее ногам, затем туда же упал и воздушный кружевной бюстгальтер.

Теперь она стояла перед ним в миниатюрных трусиках, с которыми он уже пытался справиться в машине, и смотрела так, будто была готова убить.

Лука погрузил пальцы в ее волосы и растрепал. От аккуратной прически, сделанной к ужину, осталось лишь воспоминание. Он несколько раз провел рукой по густым прядям, успокаивая и себя, и ее.

Ее прерывистый вздох вывел его из забытья. Он подцепил пальцами тонкую ткань трусиков и потянул вниз, до самых пальчиков на ступнях ее бесконечно длинных ног.

Он позволил себе несколько секунд полюбоваться ею, удивляясь внезапному желанию. Он никогда в жизни не испытывал ничего подобного тому, что пережил сегодня вечером. Не отрывая от нее глаз, он скинул пиджак и ботинки. Вся ее безупречная красота предстала перед ним впервые, и он мечтал запомнить каждую деталь. В Кэтрин все было прекрасным, удивительно совершенным, и это будило незнакомые, совершенно новые по своей природе чувства.

Он легко подхватил ее на руки, усмехнувшись, когда она тихо вскрикнула от неожиданности, и понес в ванную комнату. Опустив ее в ванну, он включил воду и, подождав немного, добавил ароматную соль.

– Мы будем принимать ванну? – смутившись, спросила она и покраснела.

В этот момент Лука понял, что никогда не видел Кэтрин такой растерянной, неуверенной в себе и хрупкой. Ему даже показалось, что она выглядит намного моложе своих лет.

Или она всегда была такой, а он просто не видел?

«Ты всегда вел себя с ней как настоящий подонок».

Лука отогнал неприятную мысль. У него еще будет время до рассвета найти ответы на все вопросы, разложить все по полочкам.

Сейчас он будет думать только о Кэтрин. Только о ней.

Вместо ответа, Лука стал раздеваться, наблюдая, как меняется цвет ее глаз по мере того, как оголяется его тело. Он смотрел на нее неотрывно, словно загипнотизированный, видел, как розовеют ее щеки, а затем и шея, и даже грудь ее приобрела нежно-розовый оттенок и стала совсем немного светлее сосков.

Он мечтал прикоснуться к ней, полностью обладать ею.

Лука погрузился в воду и посадил Кэтрин так, чтобы она была между его ног к нему спиной. Он вдохнул аромат ее волос, разгладил их и вновь скрутил в тугой узел на самой макушке и обнял ее, изо всех сил прижимая к себе.

Все мысли разом вылетели из головы. Он хотел лишь наслаждаться близостью этого восхитительного тела.

Лука опустил руку и погладил ее по бедру. От соленой воды кожа ее стала еще более гладкой и ароматной. Он ждал, когда она расслабится, и это наконец произошло. Кэтрин вытянулась и вздохнула. И тогда он принялся ее мыть.

Лука не спешил, использовал шанс прикоснуться к каждому дюйму ее тела. Он провел рукой между ее ног и счастливо улыбнулся, когда она ответила коротким стоном.

Только убедившись, что она совершенно расслабилась, он позволил ей выйти и обернул большим пушистым полотенцем. Затем, подхватив на руки, он отнес ее в спальню и положил на кровать. При этом он ни на секунду не отводил взгляда от огромных глаз, ставших почти зелеными. За это недолгое время он изучил ее лучше, чем за много предыдущих месяцев. Теперь он знал, от чего ее глаза меняют цвет, что значит слабая дрожь в ее теле и почему она розовеет, а потом краснеет, когда он нависает над ней.

А потом он принялся познавать ее тело, открывать его для себя снова. Руками, губами и языком.

Она дала ему больше, чем он мог надеяться получить, и сейчас он старался выразить всю свою благодарность за столь щедрый подарок.