Морган пылал от возбуждения. Он показал Форду в дальний угол комнаты, где тот увидел еще какой-то предмет мебели — что-то прямоугольное, покрытое бархатом с золотом. Морган зажал угол этого покрывала в кулак и, со свирепым триумфом глядя на своего гостя, сдернул его и швырнул на пол. Форд обследовал эту штуку. Стеклянный чемоданище, запаянный свинцом. Внутри был саркофаг. В комнате слышалось только жесткое взволнованное дыхание старика. Саркофаг был сделан вроде бы из алебастра, а на верхушке имелось изображение того приятеля, который лежал там внутри. Изображение сделано золотым листом, красной охрой и синей краской. «Вот это, сэр, — проговорил Морган хрипло, — это гроб великого фараона. Египетское правительство и весь археологический мир уверены, что он находится в Каире. Если бы узнали, что я завладел им, поднялся бы шум на весь мир. У этой вещи буквально нет цены. Мои египтологи обеспечили полную сохранность от действия воздуха. Под маской, которую вы видите, мумия великого фараона Девятнадцатой династии Сети Первого, извлеченная из храма Карнака, где она пролежала больше трех тысяч лет. Я покажу это вам со временем. Дайте мне только увериться, что зрелище великого владыки будет представлять для вас интерес».

Моргану необходимо было восстановить силы. Он подтянул стул и сел к столу. Медленно его дыхание приходило в норму. Форд сел напротив и со всем почтением к физическим трудностям преклонного возраста тихо взирал на собственные ботинки. Коричневые зашнурованные ботинки, купленные по каталогу Эл Эл Бина. Отличная, удобная обувь. «Мистер Форд, — сказал Морган, — я хочу пригласить вас в экспедицию по Египту. Это, знаете ли, место, сэр! Оттуда все пошло. У меня будет пароход, построенный специально для плавания по Нилу. Вы поедете? Это не потребует от вас никаких затрат. Мы должны дойти до Луксора и Карнака, до Великой Пирамиды в Гизе. Нас так мало, сэр. Мои деньги привели меня к дверям определенных криптов, расшифровали священные иероглифы. Почему же нам не получить удовлетворение от познания того, кто мы есть и что такое вечная благая сила, которую мы воплощаем?»

Форд сидел слегка ссутулившись. Его длинные руки лежали на ручках кресла, будто сломанные в запястье. Он оценивал все то, что было сейчас сказано. Посмотрел на саркофаг. Наконец, когда он решил, что все понял, он торжественно кивнул и заговорил в ответ: «Если я вас правильно понимаю, мистер Морган, вы тут толкуете о перевоплощении. Ну, хорошо, дайте-ка я вам теперь скажу кое-что об этом. В молодые годы у меня был уж-жасающий кризис вот здесь, в душе, я так подумал, что у меня нет призвания к тому, что я делаю. Кремешок-то во мне был олл-райт, выдержка была, но я был обычный деревенский мальчик, дальше своей хрестоматии ничего не видел. Вообще-то я знал про все, как что работает. Бывало, посмотрю на что-нибудь и сразу говорю, как это работает, а может, даже и покажу, как заставить эту штуку работать лучше. Однако интеллектуалом я не стал, вы понимаете, просто не было терпенья к этим позолоченным словечкам».

Морган слушал, боясь пошевелиться.

«Ну, что дальше, — продолжал Форд. — Дальше случилось мне вытянуть где-то маленькую книжонку „Вечная мудрость восточных факиров“, так, значит, называется, а выпущена Франклинской компанией новинок, что в Филадельфии, штат Пенсильвания. И в этой книженции, которая стоила мне двадцать пять центов, я нашел все, в чем нуждался, чтоб успокоить свою башку. Перевоплощение — это единственное, во что я верю, мистер Морган. Я лично свой гений объясняю, значит, таким образом: некоторые из нас живут чаще, чем другие. Так вот, видите, вы тратили свои денежки на разных грамотеев и путешествия ради того, что я уже знал. И я вам вот еще что скажу, в благодарность за угощение: я вам, пожалуй, одолжу почитать свою книжонку. Чего вам суетиться со всеми этими латинскими штуками, таскать мусор ведрами из Европы, строить пароходы, чтоб плавать по Нилу и искать то, что вы по почте получите за два куска?»

Мужчины смотрели друг на друга. Морган откинулся на стуле. Кровь ушла из его лица, и ярость в глазах померкла. Когда он заговорил, это был голос слабого старика. «Мистер Форд, — сказал он, — если моя теория выживет после соприкосновения с вами, значит, она выдержала последнее испытание».

Тем не менее лед тронулся. Через год после этого экстраординарного свидания Морган совершил путешествие в Египет. Хотя Форд и не поехал с ним, он признал возможность своего священного происхождения. Вместе они основали самый секретный и эксклюзивный клуб в Америке — «Пирамида», единственными членами которого были они сами. Клуб финансировал определенные поиски, которые упорно продолжаются и по сей день.

Разумеется, в тот момент нашей истории образы Древнего Египта захватили все умы. Это происходило благодаря открытиям британских и американских археологов, о которых постоянно сообщалось из пустыни. После футболистов в их подбитых войлоком парусиновых трусах по колено и кожаных шлемах, археологи стали звездами второй величины в университетах. Мумификация подробно описывалась в воскресных приложениях, а похоронные процедуры египтян стали предметом обсуждения в среде шакалов-репортеров. Египетские мотивы избраны были для украшения интерьеров. Отошел Людовик Четырнадцатый, а на его место пришли тронные кресла с резными ручками в виде змеи. У Родительницы в Нью-Рошелл тоже не было иммунитета к моде, она нашла, что флора на стенах столовой стала угнетающе унылой, и заменила ее элегантными изображениями египтян и египтянок с глазами, как ягодки терна, в головных уборах и коротких юбках. Раскрашенные красной охрой, синим и рыжим египтяне в своей особенной египетской манере шли парадом вдоль стен с хищниками на ладонях, со снопами пшеницы, водяными лилиями и лютнями. Их сопровождали львы, скарабеи, совы, быки и какие-то неопределенной принадлежности отчлененные конечности. Родитель, весьма чувствительный к любым изменениям, находил, что аппетит от этого падает. Ему казалось не очень-то уместным подвергаться захоронению, если хочешь просто пообедать.

Малыш, однако, полюбил новые украшения и даже был вдохновлен ими на изучение иероглифов. Он забросил «Еженедельник Дикого Запада» ради журналов, в которых публиковались истории о разграбленных могилах и о том, как осуществлялись проклятья потревоженных мумий. Черная женщина на чердаке чрезвычайно интриговала его, она, разумеется, стала уже в его тайных играх нубийской принцессой, захваченной в рабство. В полном неведении об этом девица сидела, как обычно, у своего окна, пока он пробирался мимо ее комнаты в клювастой маске ибиса, которую сделал сам из папье-маше.

Однажды в воскресенье после обеда новенький «фордик-Т» медленно взобрался на холм и прошел мимо дома. Малыш, увидевший это с крыльца, ринулся вниз по ступеням и замер на тротуаре. Автомобилист озирался по сторонам, как бы ища определенный адрес; он завернул за угол, но вскоре вернулся. Подъехав поближе, он поставил мотор на холостой ход и поманил Малыша к себе рукой в шоферской перчатке. Это был негр! Его машина сияла. Начищенные части резали глаза. Стеклянный ветровик и брезентовый верх. «Я ищу молодую женщину из цветных, ее имя Сара, — сказал он. — По сведениям, она обосновалась в одном из этих домов». Малыш понял, что речь идет о женщине на чердаке. «Она здесь». Человек заглушил мотор, поставил машину на тормоз и спрыгнул вниз. Он поднялся по каменным ступеням, прошел под норвежскими кленами и, обойдя дом, приблизился к задней двери.