Женщина наклонила голову и молча пошла прочь по коридору, не сказав Райли с Биллом ни слова.

– Моя жена, Морган, – с некоторым щегольством произнёс Фаррелл, когда его жена отошла достаточно далеко, – довольно известная модель – может быть, вы видели её на обложках журналов. Мы поженились в прошлом году, незадолго до того, как это произошло. Она пробыла мачехой Кирка не больше месяца. И да, она очень молода.

Затем он добавил со смешком:

– Мачеха никогда не должна быть старше старшего ребёнка своего мужа. Я следовал этому правилу со всеми своими жёнами.

Он сделал жест к лестнице.

– Но чего мы ждём? Вы приехали, чтобы услышать моё признание в убийстве. И я с превеликим удовольствием вам во всём признаюсь. Пойдёмте.

Фаррелл повернулся и стал подниматься по лестнице.

Райли и Билл обменялись ошеломлёнными взглядами и пошли за ним.

Через двойную дверь он ввёл их в огромную комнату с обшитыми деревянными панелями стенами и люстрами. В дальнем конце комнаты стоял письменный стол. Райли поняла, что это гигантское пространство – кабинета Фаррелла.

«Кабинет с люстрами», – с иронией подумала Райли.

Такого она и представить не могла. Место производило впечатление крайне неприятное и выглядело безвкусно.

В комнате было всего два места для сидения: отделанное кожей вращающееся кресло за столом и старинный стул с прямой спинкой перед ним.

Указав на стул, Фаррелл сказал Райли:

– Присаживайтесь.

Райли смущённо села, оставив Билла стоять.

Она начинала понимать игру этого человека. Ему хотелось, чтобы его гости из правоохранительных органов чувствовали себя настолько неловко и некомфортно, насколько это возможно. Вероятно, у него не было ясных причин и основания так делать – для него это была просто забава.

И он явно вёл счёт в этой странной игре.

Фаррелл сел за стол, сцепил вместе пальцы рук и стал слегка покачиваться взад и вперёд, переводя взгляд с Райли на Билла и наоборот.

На столе стояли десятки фотографий в рамках. На большинстве из них можно было увидеть самого Фаррелла, позировавшего вместе со знаменитыми, богатыми, влиятельными людьми, включая президентов США. Слева стояли пять портретов. На мгновение Райли показалось, что на всех них изображена одна и та женщина, но она тут же поняла, что они разные, хотя своим по степени гламурности модели были похожи как капли воды.

Кроме того, у каждой из них было одинаковое пустое, безрадостное выражение лица –в точности такое, какое было у Морган.

«Это его жёны», – с содроганием подумала Райли.

Он выставил их всех здесь напоказ.

Фаррелл рассмеялся, по-видимому, заметив реакцию Райли.

– Меня иногда называют «Синяя борода», – сказал он. – Знаете, как в той сказке про аристократа, который убивает своих жён и держит их тела в тайной комнате. Что ж, на самом деле, я всего лишь часто развожусь, и вместо тел храню портреты.

Он указал на крайнюю справа фотографию – особенно печальное личико.

– Конечно, иногда вмешивается и смерть. Вы вероятно знаете, что Мими – мать Кирка – совершила здесь самоубийство в прошлом году. Отравилась снотворным.

Райли ни словом не подтвердила его догадку, хотя они с Биллом действительно только что прочли о самоубийстве женщины в досье.

Фаррелл поднял фотографию и наигранно тоскливо посмотрел на неё.

– Я не знал, что она собирается покончить с собой, – сказал он. – Здесь не было никакого насилия с моей стороны, я вас уверяю. Она просто не была серьёзной. Уму непостижимо, насколько ветрены, заурядны и глупы самоубийцы – это я сужу по собственному опыту.

Тут он указал на три портрета справа, на всех них были молодые люди, которые носили заметное и неприятное сходство с Фарреллом.

– А это мои сыновья, все от разных жён. Хью, старший, президент нашей компании. Шелдон, второй сын, заместитель председателя. Уэйн, младший, начальник отдела контроля у нас.

– А где Кирк? – спросила Райли.

Лицо Фаррелла потемнело.

– Боюсь, он никогда особенно не вписывался сюда, – сказал он.

Какое-то время он не отпускал взгляд Райли, а затем сказал, обращаясь к Райли и Биллу:

– Полагаю, я должен попросить присутствовать своих адвокатов. Но я не в настроении.

Выдержав паузу, он добавил:

– А теперь расскажите мне, в чём собственно дело. Думаю, я сам отлично понимаю, но всё же ублажите меня.

Билл сказал:

– ФБР расследует пять предполагаемых суицидов, среди жертв и ваш сын.

Райли добавила:

– Все они являлись студентами колледжа Бярс и все умерли в течение этого учебного года.

Фаррелл впервые выглядел искренне ошарашенным.

– Пять самоубийств? – переспросил он.

– Предполагаемых самоубийств, – поправила его Райли.

Фаррелл откинул назад голову и рассмеялся.

– О, я не знал, что он собирается это сделать, – сказал он. – Что ж, я уверен, что доказательств у вас нет – по крайней мере, для четырёх из них. Сообщите мне даты, и я предоставлю вам своё неопровержимое алиби.

Райли не знала, что и думать. Они с Биллом даже не рассматривали Фаррелла в качестве подозреваемого до настоящего момента. А теперь он, похоже, сам предлагал себя в этой роли.

Затем он добавил:

– Что насчёт смерти Кирка – в ней я чистосердечно признаюсь.

Райли изо всех сил пыталась понять, что он имеет в виду.

– Согласно официальному протоколу, он выстрелил в себя, – сказала Райли.

– Так и было, – заметил Фаррелл.

– Прямо здесь, в этом доме, – добавила Райли.

– Верно.

Райли ощутила покалывание от предвкушения правды.

– А где именно в этом доме? – спросила она.

Змеиная улыбка Фаррелла расплылась.

– Как же, прямо там, где вы сейчас сидите, агент Пейдж. А я сижу там, где сидел в тот момент. Только представьте!

У Райли по всему телу пробежал холодок.

Он превосходно поставил сцену, посадив её туда, где ей будет максимально неловко.

И конечно, он сделал это потому, что она женщина.

Таким образом он показывал своё превосходство над ней.

И он взял верх.

Райли невольно опустила взгляд на пол. Невероятно дорогой на вид персидский ковёр застилал замысловатый паркетный пол под её стулом. Конечно, Райли не увидела на нём ни капли крови, однако сомнений в том, что Фаррелл сказал правду, у неё не было. Мозг Кирка, несомненно, забрызгал другой не менее дорогой ковёр: Фаррелл просто выбросил его, как дешёвый коврик и положил на его место этот.