В голосе Себастьяна послышалась горечь. Чувствуя, насколько Яну неприятно находиться среди своих в отчуждении, я ободряюще сжала его руку.

— Ладно. — Ян, словно опомнившись, мотнул головой. — Потом с этим разберемся. А сейчас тебе нужно возвращаться к своим. Большую часть экскурсии ты и так уже пропустила.

— И пусть, — отмахнулась я. — Зачем глядеть на изображения Верховных судей, когда рядом один из них, причем живой?

Ответом мне стала искренняя, широкая улыбка. Та, от которой и раньше захватывало дух, а мысли испарялись, оставляя в голове лишь розовые облачка.

Забыв обо всем, я неотрывно смотрела в льдисто-голубые глаза Яна, и глаза эти вдруг стали темнеть, как грозовое небо.

А затем Ян наклонился и накрыл мои губы удивительно мягким и нежным поцелуем.

Я купалась, тонула в этой нежности ровно до тех пор, пока Себастьян одним движением руки смахнул со стола бумаги и переместил меня на край столешницы.

Не прилично? Да кому нужны все эти приличия, когда обжигающие губы Себастьяна прокладывают дорожку жадных поцелуев по моей шее, спускаясь к груди?

Ни о каком сопротивлении и речи не шло. С губ срывались лишь требовательные стоны от каждой секунды промедления, пока Себастьян срывал с меня хрупкое кружево белья. Да пусть весь мир разлетится на осколки, только бы я и дальше могла скользить ладонями по жаркому телу Яна, каждой клеточкой откликавшемуся на мои прикосновения.

Могло ли быть в это мгновение что-то важнее низкого хрипловатого голоса самого любимого мужчины на свете, повторявшего: «Кара, ты моя кара»?

Нет, ничего! И я была готова повторить это тысячу раз.

Никто другой больше не прикоснется ко мне. Никто!

Никогда!

Наслаждение на грани боли. Эмоции, которые заставляют забыть обо всем на свете. Ничто не имеет значения, пока в мои глаза смотрят разгорающиеся серебристым сиянием глаза Себастьяна. Время должно остановиться, и пусть все вокруг летит к Хаосу!

Меня накрыло настоящее, сметающее все на своем пути цунами, вырвавшееся из груди вскриком «Ян!». Лишь через несколько мгновений дурман страсти медленно отступил, оставляя чувство близости и наполненности.

— Создатель! — тяжело дыша простонал Себастьян. — Когда ты рядом, я ни о чем другом и думать не могу, хотя изначально собирался серьезно поговорить. Это наказание какое-то!

— Так и говори — кара! — пробормотала я, с трудом возвращаясь в реальность.

— Нет, — Ян отрицательно качнул головой и улыбнулся. — Ты не кара, ты мое сокровище.

— Ты уверен? — я прищурилась.

— Как никогда, в этой жизни. И, если честно, больше всего сейчас я хочу научиться останавливать время.

— Хороший ответ, — прошептала я, потянувшись к губам мужчины.

Ответил Себастьян с жаром, так, что голова закружилась вновь. Я даже не сразу смогла расслышать монотонный голос системы оповещения, звучащий откуда-то из-под потолка: — Ваша честь, вас ожидают на заседании в зале номер один.

— Процесс! — с трудом оторвавшись от меня, простонал Ян.

— Все-таки жаль, что я не умею останавливать время!

— И поговорить толком не успели, — вздохнула я и, поднявшись со стола, попыталась привести одежду в приличный вид. Получилось не очень. Оглядела помятое платье, оценила в отражении одного из шкафов беспорядок на голове и снова вздохнула. — Н-да, в таком виде друзьям показываться нельзя.

— Пожалуй, верну тебя сразу в твою комнату, — решил Ян.

— Ты опоздаешь, лучше я сама. Просто дай мне сферу танириума. Настраивать его нас… научили. — Я чуть запнулась, вспоминая, кто и как именно это сделал.

Себастьян, который тоже не забыл об уроке по перемещениям, слегка нахмурился, но все же протянул мне сферу.

— Приду, как только смогу, — подарив мне еще один поцелуй, пообещал он.

— Буду ждать, — я улыбнулась и активировала танириум.

Хвала Создателю, портал сработал как надо, так что через несколько минут я уже вышла в комнате академии. И, скинув измятую одежду, сразу рванула в душ, опасаясь, что появится кто-то из друзей-оборотней. Не хватало еще, чтобы на мне почуяли запах Яна!

Быстро сполоснувшись, я запихнула старую одежду в шкаф. А когда застегивала пуговички нового платья, раздался требовательный стук в дверь.

— Кара, я знаю, что ты здесь! — раздался требовательный голос Андре.

«Вот не вовремя! — мысленно простонала я. — Никакой личной жизни с этим оборотнем!»

Однако делать нечего. Быстро одернув подол и прыснув на себя духами, я открыла и тотчас наткнулась на крайне недовольное лицо Старшего следователя.

— Когда ты начнешь думать головой? — закрывая за собой дверь, с осуждением произнес он.

— И в чем я виновата на этот раз? — буркнула я в ответ. — Посещения Верховного суда, насколько помню, разрешены мне даже отцом.

— Уединяться с Верховным судьей тебе тоже отец разрешил? — парировал Андре.

Я удивленно моргнула. Неужели даже душ и духи не помогли? Или…

— У вас что, и в Верховном суде соглядатаи есть?

— Разумеется. Я — Глава Следственного управления региона, если ты не забыла, — язвительно напомнил Андре. — А уж как нивергат, Видящую и вовсе из поля зрения не выпущу.

От столь «радостной» новости я аж задохнулась.

— Слушайте, ну это вообще уже ни в какие рамки приличия не лезет! Вы еще с магическим светильником у меня над кроватью по ночам стойте!

— И встану, если потребуется!

— Да с какой стати?! Не смейте лезть в мою личную жизнь!

Она — моя!

— Ошибаешься, — отрезал Андре. — Отношения Видящей и Верховного судьи затрагивают очень многих. Советую тебе это учесть и не создавать своим упрямством проблем отцу и Яну.

От таких слов я аж отшатнулась. Прав был Хаос, когда говорил о том, что мне не дадут выбора, постаравшись сделать послушной марионеткой. Даже по мнению Андре я, получается, просто Видящая, за которую будут решать другие!

— Я живой человек, — зло ответила я. — Но никто из вас не хочет это понимать. Почему вы все строите отношения, жизнь, а мне отказываете в этом праве?

— Кара, я не хотел тебя обидеть, — попытался смягчить удар Андре. — Возможно, позже что-то изменится.

Прозвучало ну очень оптимистично!

Я скривилась и, резко развернувшись, отправилась в столовую. Лучше дождаться сокурсников там, чем продолжать этот разговор.

Обеденное время только начиналось, и столовая была полупустой. Набрав еды, я в одиночестве уселась за стол и без особого аппетита помешала ложкой суп. И почему все-таки отец и даже Андре так не хотят допустить нашего общения с Яном?