– Другими словами, хочу ли я скрыть своюпринадлежность к семейству Кэйхоллов? Не собираюсь кричать об этом на каждомуглу, но долго эту тайну не утаишь. Сэм успел стать личностью весьмапопулярной. Газетчики тут же устремятся по свежему следу.

Ли опять повернулась к реке.

– Тебе это не повредит? – В ее голосепрозвучала едва слышная нотка тревоги.

– Каким образом? Я – адвокат. Адвокатыпривыкли защищать убийц, насильников, наркоманов и прочие отбросы общества. Мыне избалованы любовью публики. Чем может повредить тот факт, что обвиняемыйприходится мне дедом?

– А в фирме знают?

– Разговор состоялся вчера. В восторг они непришли, но все обошлось. Я скрыл от них правду при приеме на работу и свалялтем самым большого дурака. Сейчас мне уже ничто не угрожает.

– Что, если Сэм откажет тебе?

– Значит, мы будем в полной безопасности,разве не так? Никто ни о чем не узнает, и твоя тайна останется с тобой. Явернусь в Чикаго ждать, когда процедуру казни покажут по телевидению. Осеньюсъезжу на его могилу, положу цветы, задам себе, наверное, те же, что и ты,вопросы. Захочешь, отправимся вместе. Ты только подумай: парочка Кэйхолловукрадкой пробирается по кладбищу в темных очках, чтобы их не узнали!

– Прекрати!

Из глаз тети брызнули слезы. Быстрым движениемруки Ли смахнула со щек непрошеную влагу.

– Прости. – Взгляд Адама был прикован кдлинной барже, которая держала курс на север. – Прости меня, Ли.

Итак, спустя двадцать три года он возвращалсятуда, где появился на свет. Никаких особых чувств он не испытывал, и хотябояться ему тоже было в общем-то нечего, черный “сааб”, осторожно уступаядорогу всем попутным машинам, двигался со скоростью пятьдесят пять миль в час.Резко сузившись, асфальтовое покрытие вынесло автомобиль на плоскую равнинуДельты; какое-то время Адам мог наблюдать за змеившейся вдоль шоссе невысокойдамбой, которая через пару миль ушла вправо и исчезла из виду. За Уоллсом,первым на автостраде номер 61 городком, поток транспорта устремился на юг.

Адам знал, что долгие десятилетия автострадабыла в буквальном смысле дорогой жизни для сотен тысяч чернокожих жителейДельты, волею судеб вынужденных покинуть насиженные места и искать лучшей долив Мемфисе, Чикаго, Детройте. Здесь, в этих крошечных городках, в салунах иубогих барах зародились печальные негритянские блюзы, отсюда они исподвольрастекались, завоевывая всю страну. Мемфис стал их царством; вобрав в себятягучие церковные напевы и мелодичные ритмы кантри-музыки, блюзы дали жизньрок-н-роллу. Под лившуюся из динамиков магнитолы песню в исполнении почтизабытого ныне Мадди Уотерса Адам въехал в округ Туника, по слухам, беднейший напросторах Америки.

Слова песни ничуть его не ободрили. Покидаядом тети, Адам отказался от завтрака, без труда убедив Ли в том, что неголоден. На самом же деле в желудке его ворочался холодный ком. С каждой милейком становился все плотнее.

Южнее Туники по обеим сторонам дороги догоризонта раскинулись поля. Кустики сои и хлопка уже набирали силу. Плугизеленых и красных тракторов деловито переворачивали комья земли. Хотя не былоеще и девяти утра, воздух дышал зноем. От потревоженной сухой почвы поднималисьоблака пыли. По свежей пашне лениво ползли редкие сеялки. Движение наавтостраде почти замерло: где-то впереди, занимая почти всю проезжую часть,двигался огромный, тяжело груженный трейлер.

Непредвиденная задержка Адама не беспокоила:ждали его не раньше десяти, а если он и опоздает, тоже не случится ничегострашного.

В Кларксдэйле он свернул с автострады кюго-востоку, миновал вымершие поселки Мэттсон, Дублин и Татуайлер. Вновьпотянулись бескрайние поля сои. Кое-где вдоль дороги стояли невзрачные домишкисезонных рабочих. Время от времени на значительном удалении от шоссе виднелисьокруженные раскидистыми дубами особняки в колониальном стиле, за оградамипоблескивала в лучах утреннего солнца водная гладь плавательных бассейнов.

Указатель на обочине известил Адама о том, чтодо цели осталось всего пять миль. Молодой юрист инстинктивно сбросил скорость,однако, несмотря на это, через минуту передний бампер “сааба” почти уперся вподвесное оборудование массивного трактора. Вместо того чтобы обогнатьнеповоротливый агрегат, Адам стоически поплелся следом. Сидевший в кабинестарик махнул рукой: обгоняй! Но Адам остался верен себе и упрямо удерживалстрелку спидометра на двадцати милях в час. Дорога была абсолютно пустынной.Из-под задних колес трактора летели камешки гравия, не причиняя, правда,“саабу” никакого вреда. На всякий случай Адам притормозил. Обернувшись назад,старик опять замахал рукой, лицо его гневно исказилось: что за идиот ко мнепривязался? С широкой улыбкой Холл кивнул в ответ и поотстал еще немного.

Минут через пять он увидел здания тюрьмы. Ниограды, ни колючей проволоки, ни вышек с охранниками. Дорогу просто перекрываламеталлическая арка со словами “ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ШТАТА МИССИСИПИ”. Зааркой, справа от автострады, тянулся ряд аккуратных построек.

Свернув на обочину, Адам остановил машину. Избудочки рядом с аркой появилась женщина в синей униформе. Подав “сааб” чутьвперед, он опустил стекло.

– Доброе утро, – приветствовала его сотрудницатюрьмы. В руке она держала пластиковый прямоугольник, под зажимом которогобелели несколько стандартных листов. На поясном ремне женщины висела кобура. –Могу я вам чем-то помочь?

– Я – адвокат. Мне необходимо повидаться склиентом. Он на Скамье смертников, – слабым голосом проговорил Адам.“Успокойся, черт побери, успокойся!”

– Никакой Скамьи смертников у нас нет, сэр.

– Простите?

– Такой Скамьи не существует. Приговоренные ксмертной казни содержатся в блоке особого режима, для краткости – БОР. А Скамьивы здесь не найдете.

– Ясно.

– Ваше имя? – Женщина тряхнула пластиковымпрямоугольником.

– Адам Холл.

– Имя клиента?

– Сэм Кэйхолл.

Ее указательный палец побежал по спискузаключенных.

– Подождите немного.