Что-то… платок? Или просто кусок ткани? Чем бы это ни было, от него исходил неприятный, отталкивающий запах… вдохнув который, я ощутила сильное головокружение, и уже через пару секунд запоздало поняла, что теряю сознание.

Очнувшись, я несколько минут не могла понять, где нахожусь и что со мной. Сидела на стуле, вокруг было довольно темно. В глаза лезли растрепанные пряди длинных волос, руки и ноги связаны, а голова все еще кружится. Так сильно, что из-за этого ко мне не сразу пришло осознание животного страха.

Кто-то похитил меня! Подловил, когда я была растеряна после первого эфира, отвел подальше, усыпил и, похоже, притащил в свое убежище. Неужели… неужели те люди, что вырезали всех в «СтарКейдж», каким-то образом все-таки выследили меня, и теперь убьют?

Поборов первый порыв, я сдержала бесполезное желание замычать сквозь кляп, которым был заткнут мой рот, и осмотрелась настолько тщательно, насколько могла в своем текущем состоянии.

Комната. Маленькая и темная, захламленная до жути. Стены увешаны плакатами… моими плакатами! Официальные постеры, фото с тематических фотосессий, кадры из клипа.

Проклятье, что это значит? Такое впечатление, что хозяин этой квартирки, мягко говоря, очень любит мое творчество. Или, по крайней мере, желает таким казаться, чтоб когда полиция найдет мое тело, очевидной стала версия: «Была убита собственным поехавшим фанатом». И соответственно никому бы в голову не пришло что-то копать, рискуя выйти на каких-то загадочных киллеров.

В противоположном от меня конце комнаты располагалась приоткрытая дверь на кухню, где горело тусклое освещение. И кажется, кто-то мельтешил, то и дело мелькая тенью, раз за разом проскальзывающей в узкой полоске света.

Головокружение понемногу проходило, а поначалу спутанные мысли стали немного более четкими и ясными. Вот только чем больше я старалась обдумывать свое положение, тем сильнее от страха стучали зубы. А сердце колотилось в груди так, что его маленькие частые удары напоминали тиканье карманных часов.

Нет, пожалуйста! Я не хочу умирать здесь и сейчас!..

Внезапно дверь открылась и, выглядывая из-за нее, словно стеснительная маленькая девочка, в комнаткушку просунул голову невысокий крепкий гоблин. Взгляд его маленьких кротовых глазок быстро сфокусировался на мне, и рот с большими тонкими губами медленно растянулся в по-детскому искренней улыбке.

— Ой, ты уже проснулась, да? — проговорил он, проходя в комнату и потирая ладони о поношенные черные брюки, уже изрядно потертые на бедрах — вероятно из-за этого самого вошедшего в привычку жеста.

Замерев, я широко распахнутыми глазами смотрела на гоблина, который с крысиной осторожностью приближался.

— Привет! Я так рад, что ты пришла ко мне в гости, — продолжал он со все той же улыбкой, из-за которой его рот не закрывался, и я могла четко видеть несомкнутые зубы. — Ты ведь стала теперь такой известной, у тебя столько дел. Но все равно нашла время, чтобы зайти к обычному парню, который просто увидел тебя когда-то по телевизору, в клипе. Ты там была такая красивая… Нет-нет, Канария, не подумай только! Ты и не в клипе… красивая. Очень красивая, — проговорил он, причмокивая губами и потирая их ладонью — так, словно пытался вытереть потекшую по подбородку газировку.

Подойдя ко мне, он опустился на колени и заботливо коснулся моего лица, чтобы убрать с него и заправить за ушко растрепанные волосы. Каждое его слово, каждое движение, жест были преисполнены застенчивости, робости, непосредственной милоты, искренней ласки и заботы. И поэтому я лишь сильнее хотела кричать от ужаса, глядя в его маленькие глазенки, пылавшие самым настоящим безумием! Это были глаза существа, безнадежно потерявшего связь с реальностью; утонувшего в море собственных желаний и фантазий. И не видящего ничего плохого в том, чтобы утопить в этом море всех и каждого, с невинным любопытством наблюдая за тем, как лицо изменится в предсмертной агонии, когда легкие сделают рефлекторный вдох, наполняясь тяжелой соленой водой.

— Знаешь, а мне очень понравилась твоя татуировка, — причмокивая, с бессменной улыбкой, проговорил он, касаясь ладонью моего бедра, чтобы отодвинуть подол короткого спереди платья, полностью обнажая рисунок на коже. — Такая красивая, необычная, и очень тебе подходит. Мне вообще татуировки очень нравятся, но себе вот так и не сделал. И, наверное, не сделаю — боюсь, что больно будет, — продолжал мужчина, водя пальцами по желтой птичке, застывшей в серых цветах. — Да и вот дорого это, особенно если хочешь, чтоб было красиво, и заказывать у мастера хорошего. А я не богатый парень. Обычный. Но знаешь, — просиял похититель, неожиданно посмотрев мне в глаза с новым оттенком своего безумия, от которого все внутри меня задрожало, сжимаясь в маленький комок. — Вот даже такой обычный парень может мечтать, получить свое счастье! Ведь ты же сейчас пришла ко мне в гости, сидишь со мной, общаешься, и нам весело вдвоем. Как вот думаешь, а мы можем… пожениться, и все такое? Детишек вместе родить? Ты скольких хочешь? И сколько мальчиков, а сколько девочек?

Взять себя в руки. Как бы мне ни хотелось кричать и биться в истерике, я обязана взять себя в руки! Иначе мне конец. Он ненормальный, совсем больной! А значит… значит, у меня не будет ни единого шанса, если не сумею его убедить, будто он может капельку расслабиться.

Потому я, несмотря на кляп, попыталась нервно изобразить улыбку, легко пожать плечами и что-то промычать.

— Ой, да, извини, совсем забыл, балда! Тебе эта штука ответить мешает, — весело зажмурившись, засмеялся похититель. — Ты ведь не станешь меня обзывать, если я его уберу?

В ответ я спокойно покачала головой и мужчина, поколебавшись несколько секунд, все же потянулся к моему затылку, чтобы развязать кляп.

Получив возможность закрыть рот, я сглотнула накопившуюся слюну и подвигала затекшей челюстью, немного ее разминая. Итак, уже лучше! Теперь я могу говорить, а значит нужно постараться запудрить ему его поехавшие мозги. В школе хостес обучали не только петь, танцевать и стрелять глазками. Хорошая хостес обязана была быть так же и хорошим психологом, способным поймать настроение собеседника, поддерживать беседы на какую угодно тему, и незаметно манипулировать посетителем. Вести разговор в нужное русло, вникать в проблемы и переживания, выслушивать жалобы и давать советы, помогая расслабиться. Чтобы в результате посетитель только рад был выложить побольше денег, заказывая блюда и напитки на двоих.

Так что если я хочу сейчас выжить, то обязана применить в полную силу свои знания и умения. И сделать так, чтобы мой похититель потерял бдительность. Расслабился поверив, будто гостья, которую он притащил сюда без сознания и связал, в самом деле пребывает в его компании по доброй воле. Если этот парень достаточно безумен, может сработать, и тогда у меня появится шанс сбежать, врезав ему по затылку чем-нибудь тяжелым.

— У тебя здесь так красиво, — проговорила я с приветливой улыбкой. А после, восхищенно осматриваясь, добавила: — И столько моих плакатов!