Зажмурив глаза, я закусила губу, и всеми силами постаралась не завизжать от отвращения, когда он склонился надо мной, и принялся слизывать размазанный торт с моей ноги! Мерзко причмокивая, посапывая и все сильнее выпучивая кротовьи глаза. От ощущения его гадкого, скользкого языка на моей коже, меня тошнило. Но если я сейчас не выдержу, сорвусь и закричу, он поймет, что я пыталась водить его за нос. А психи вроде него в таких случаях, как известно, окончательно едут крышей! И тогда, я уверена, не пройдет и минуты, прежде чем этим самым ножом меня уже будут кромсать на части.

Закончив облизывать мое бедро, похититель снова посмотрел мне в глаза, и я просто чудом удержалась от того, чтоб не заплакать от страха и беспомощности. Это перемазанное кремом улыбчивое лицо пугало так, как не пугают никакие монстры, придуманные режиссерами фильмов ужасов.

— А теперь главный десерт! — протянул он грудным голосом, отрезая новый кусочек торта. Совсем небольшой. — На счастье, любовь и радость!

Я поняла, что он собирается сделать. И так же поняла, что не вынесу этого. Если подобное в самом деле произойдет, я не сдержусь, закричу, и мне конец!

Взяв один краешек кусочка в рот, гоблин оставил второй свисать, и приблизился ко мне. Сомнений не оставалось: он тянулся к моим губам, желая «покормить» меня из собственного рта! Его руки, сжимающие мои бедра, дрожали от жуткого нетерпения, когда похититель, блаженно прикрыв глаза и в предвкушении постанывая, потянулся ко мне…

Как вдруг раздался грохот, с которым дверь квартиры вылетела, словно пробка шампанского! А в следующий миг в комнату вломилось двое стражников!

— Это возмутительно! — завизжал похититель, сплевывая торт мне прямо в лицо. И подскочив, выхватил лежащий на подносе, перемазанный кремом нож, которым замахнулся!..

Всего один ловкий выстрел боевым магическим импульсом. Быстрый, точный. И нож, выпущенный из разжавшихся пальцев, упал на пол всего лишь на несколько секунд раньше, чем тело. Я же смотрела на все это остекленевшими глазами, боясь даже выдохнуть набранный в легкие воздух.

— Эй, Канария! Очнись! — долетело до моего затуманенного сознания и я, вздрогнув, подвела взгляд, увидев рядом с собой Брента.

Вместе со стражниками он торопливо разрезал веревки, которыми были связаны мои руки и ноги. И едва мое тело освободилось — схватил на руки, отчаянно обнимая.

— Все хорошо, родная. Не бойся, все в порядке. Ты меня слышишь?

Я все еще не могла ничего сказать. Только дрожала, часто вдыхая воздух.

— Все закончилось, я здесь, — прошептал он мне на ухо, запуская пальцы в мои спутанные волосы. И, положив ладонь на затылок, прижал лицо к своей груди.

Такие гулкие, частые. Сердце Брента колотилось настолько безумно, что мне показалось, оно сейчас просто не выдержит, разорвется! И слушая эти удары я потянулась безвольно свисавшей рукой к его рубашке, чтобы судорожно сжать пальцами черную ткань.

А потом, словно срываясь с цепи, громко заплакала.

Когда я немного пришла в себя, то поняла, что лежу в больнице. Уже отмытая и переодетая в мягкую больничную пижаму. Рядом с моей кроватью сидел Брент. Немного порывшись в смутных воспоминаниях, я припомнила, что Карин тоже была здесь, но сейчас куда-то вышла.

— Ты как, уже лучше? — осторожно спросил дракон, вероятно заметив осознанность в моем взгляде.

— Кажется, лучше, — неуверенно пробормотала я, потирая виски.

— Тогда, думаю, я уже могу это тебе вернуть, — улыбнулся он, протягивая мне на ладони хорошо знакомую подвеску. Увидев ее, я инстинктивно схватилась за то место на груди, где она должна была бы висеть — будто надеялась убедиться, что мне не мерещится, и ее там в самом деле нет. — Нашел в коридорах, когда начали искать, куда же ты пропала, после того как через полчаса после эфира твои вещи были на месте в гримерке, и никто не знал, где ты, — пояснил Брент, осторожно помогая мне снова надеть ее. — Как раз в промежутке, который был между моментом, как по камерам отследили твое похищение, и тем, в который я побежал наперегонки со стражей к дому похитителя, когда его вычислили. И на подходе к двери того ненормального, собственно, со стражниками и пересекся.

— Его вычислили по камерам? — переспросила я. — То есть, он даже не предпринял ничего для того, чтоб те не засняли его лица?

— Да он вообще себя вел, словно нет нигде никаких камер, — фыркнул мужчина. — Что в студии, что на улицах. Благодаря этому стража не только его личность моментально установила, сразу пробив адрес проживания, но еще и проверила по уличным камерам в районе студии. И засекла его машину в нескольких местах, тем самым убедившись, что повез он тебя именно к себе домой, а не куда-нибудь еще. Так что да, он вел себя, будто вообще ни о чем не задумывался.

— В принципе, этого стоило ожидать с учетом того, каким тот парень был психом, — покачала головой я, прикрыв глаза веками. — Просто окончательно двинутый.

..А теперь этот окончательно двинутый парень мертв, и не сможет свидетельствовать в суде, вздумай я заявить на Алекса. Да и если бы не был мертв… ведь мало кто стал бы слушать психа, если с другой стороны уважаемый капитан заявляет о своей невиновности! Свои же следы, подтверждающие связь с этим типом, Алекс наверняка и тут замел: в отличие от ничего не соображающего психопата, капитан «Бетельгейзе» действовал четко и продуманно. Что делало его в разы страшнее и опаснее.

Один месяц.

Боюсь даже представить, что меня ждет по его истечении.

— И все равно это странно, — вздохнул Брент.

— Что странно?

— То, как беспечно он вел себя, — пояснил мужчина. — Даже с учетом того, что тот парень был совсем поехавший… В наше время даже дети малые знают, что за тобой наблюдает высшая сила: незаметно расставленные где только можно камеры наблюдения. И устраивать похищение, еще и набирающей популярность певицы, еще и со студии телеканала, при этом не пряча лицо даже за дешевой магической маскировкой… Тем более что у него ведь был план, иначе он бы не пробрался за кулисы. Как можно так налажать на мелочах?

— Наверное, из-за того, что его авторидолом накачали, — пробормотала Карин, входя в палату. — Я рада, что тебе уже лучше, Кана.

— Автори... чем? — переспросила я.

— Авторидол — запрещенный препарат, некогда применяемый в психиатрии, — пояснила кицунэ, садясь на стул рядом с кроватью. — Приводит к необратимым изменениям в коре головного мозга. В результате длительного применения пациент становится зависим от навязчивой идеи. Причем эту идею ему можно легко внушить на начальной стадии отравления препаратом. И чем дальше, тем сильнее он едет крышей, подвергается психозу, при этом накапливается скрытая агрессия. А потом в один момент РАЗ и теряется всякая связь с реальностью. Ну, в общем, когда судмагэксперты проводили вскрытие, в крови нашего пациента обнаружили литры авторидола. А исследовав головной мозг, установили, что препарат его безнадежно «сожрал». По предварительным данным, того гоблина им пичкали недели три-четыре, и последнюю неделю — просто лошадиными дозами. Сам кололся, желая словить кайф в своей серой жизни уборщика лаборатории, или же кто-то его «угощал» — пока неизвестно. Но может следствие установит.