Только этого ему не хватало!

Схватив одеяло, мужчина укрыл девушку. Подумав, подхватил на руки и перенес на кровать. Снял с нее туфли.

Так ей будет удобнее. Аэр ведь приказал заботиться об удобстве последней из рода Джиттинат…

Ринка не проснулась. Только вздохнула и повозилась немного, укладываясь в любимую позу. Она слишком устала и перенервничала за это время, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

***

На следующий день зрение восстановилось, и они двинулись в путь. Только на этот раз Брент позаботился, чтобы у Ринки был собственный транспорт.

– Это Ромашка, – представил он пегую кобылку, подводя ее к девушке.

Ринка с опаской осмотрела животное. Конечно, в монастыре воспитанниц учили ездить верхом, но только в дамском седле и только шагом. А здесь седло было мужское. И, судя по тому, как Брент торопил ее, скакать им придется бодрым галопом.

– А я не могу, как раньше, ехать с тобой? – девушка подняла на Брента умоляющий взгляд. – Боюсь, я не очень хорошо держусь в седле…

– Привыкай. Энхалль теряет маневренность со вторым седоком, да и я тоже. Я не смогу защитить тебя, если ты будешь постоянно мешаться под рукой.

Она нахмурилась.

– Защитить?

– Больше ни слова, – отрезал он, досадуя на себя за болтливость. – Залезай.

И Ринка поняла, что спорить с ним бесполезно.

Мысленно попросив прощения у Пресветлой, она приподняла подол до колена, вставила правую ногу в стремя, схватилась обеими руками за луку и оттолкнулась от земли.

Но то ли лошадь оказалась слишком высокой, то ли девушка слишком неумелой, но попытка забраться в седло без привычной скамеечки не увенчалась успехом.

Она просто подпрыгнула в воздухе, чтобы приземлиться обратно на землю.

Прищурившись, Брент окинул ее внимательным взглядом. До этого все было проще. Он сам сажал ее перед собой и сам снимал. Но ему и в голову не приходило, что без его помощи она не способна даже в седло не забраться.

– Здесь слишком высоко, – промямлила Ринка, краснея под его взглядом. – И я не умею ездить в мужском седле.

– Придется учиться.

Брент был неумолим. И на это у него имелись веские причины.

Несколько минут он наблюдал ее жалкие попытки оседлать Ромашку. Лошадка послушно стояла, только немного подрагивала, да переступала с ноги на ногу, кося карим глазом на неловкую девицу.

В конце концов, не выдержав, мужчина решил избавить скотинку от незаслуженных мучений.

– Давай подсажу.

Коротко и по существу.

Ринка даже подумала, что ослышалась. Где-то после пятой попытки у нее возникло стойкое ощущение, что и лошадь, и Брент, и даже похрапывающий в двух шагах Энхалль над ней потешаются. Это заставило ее плотнее сжать зубы. Что-что, а предметом насмешек она быть не желала.

– Спасибо, как-нибудь сама, – буркнула недовольно.

Ухватилась посильнее за луку седла. Пресветлая помоги!

Толчок.

Ринка взлетает вверх, чтобы на долю мгновения замереть в воздухе. А потом со стоном разочарования падает вниз.

– Говорю же, давай подсажу.

На этот раз в голосе Брента отчетливо слышался приглушенный смешок. Он уважал настойчивость и упорство, когда они были к месту.

– Обойдусь!

Это стало уже делом принципа.

Ринка сама не знала, откуда в ней взялось такое упрямство. Но в этот момент ей казалось очень важным доказать и себе, и Бренту в первую очередь, что она чего-то стоит и без него.

Она вспомнила прошедшую ночь. Как проснулась уже в темноте, разбуженная кошмаром. Как едва сдержала рвущийся крик, ожидая вновь обнаружить себя в камере Таатагана. И грубоватые, но теплые и успокаивающие поглаживания по спине.

И хриплый голос, неловко шепчущий в темноте:

«Тише, ну что ты, все уже хорошо…»

Брент был рядом. Она не видела его, но чувствовала. Его силу, его уверенность. Он был нужен ей в тот момент так же, как воздух.

Вспомнила, как вцепилась ему в плечи, чувствуя под пальцами не ткань рубашки или железные звенья кольчуги, а изрытую шрамами кожу воина. Как прижалась к его твердой груди, трясясь от нахлынувшего ужаса, и разревелась самым позорным образом. Взахлеб. Как девчонка!

А он обнимал ее и баюкал, продолжая шептать что-то бессвязное. Поглаживал по спине, по волосам. Но не отталкивал. Так и держал на руках, пока она не перестала всхлипывать.

Только после этого отпустил.

«Нет! Не уходи!» – она тут же дернулась за ним в темноту.

Напуганная маленькая девочка, слишком хорошо понимающая, что ее кошмар – это только ее, и она не в силах с кем-то его разделить.

«Не уйду, – спокойный, уверенный голос. – Я рядом. Спи».

Вспомнила, как нащупала его руку и схватила за мизинец. Совсем как ребенок…

Воспоминания нахлынули на нее шквальным ветром.

Теперь, при свете дня, это было даже смешно. И стыдно. Она действительно вела себя как ребенок. А ей уже целых шестнадцать лет!

– Ну, как знаешь, – спрятав ухмылку, Брент преспокойно развернулся и, насвистывая, направился к своему коню.

В первый момент девушка не поверила, что он действительно уходит, бросая ее на милость лошади. А потом ее охватил праведный гнев.

Красная, как маков цвет, и пыхтящая, точно рассерженный еж, Ринка вскинула голову.

Ну и не надо! Не больно-то и хотелось!

Снова пальцы хватаются за луку седла. Снова упор на стремя. Снова толчок.

Короткий бездарный полет…

И тут какая-то сила отрывает ее от земли, швыряет вверх, точно из катапульты – и Ринка с визгом приземляется прямо в седло.

Ошарашенная, потрясенная произошедшим, она застыла, хватая ртом воздух.

– Ты… ты… – слов не было, только эмоции.

– Не стоит благодарности, – усмехнувшись, мужчина вскочил на коня. – Если надумаешь падать – скажи. Я подхвачу.

Да он смеется над ней!

Ринка захлопнула рот.

Нет, она не будет вести себя как ребенок. Не будет давать ему повод для шуток.

Пусть она многого еще не умеет – научится. Но никому не позволит смеяться над собой.

Особенно тому, кто знает все ее слабости.

Гордо выпрямившись в седле, девушка тронула поводья. И лошадь пошла тихой трусцой, постепенно приноравливаясь к бегу Энхалля.

– Куда мы едем?

– Прямо.