Гаррет протяжно вздохнул и съехал по спинке дивана вниз, увлекая Николь за собой.

– Не знаю. У меня отчасти такое ощущение, что я вырастил четырех дочерей. Я ночами не спал, я дрожал над ними, я делал с ними уроки. А когда они окончили колледжи, более гордого человека не было на свете. Теперь они взрослые, и я наконец могу отдохнуть. И признаюсь тебе честно: это идея, этот выбор, новая ответственность – меня не привлекают. Я ведь остался за старшего, когда сам был еще ребенком. В семнадцать лет я неожиданно стал многодетным отцом-одиночкой. После стольких лет, прожитых в страхе, что у меня ничего не получится, что у меня не выйдет обеспечить девчонкам будущее, когда я пахал от зари до зари, снова впрячься в это ярмо мне не улыбается.

– Да уж… – протянула Николь. – Но ты справился. Ты сделал это. И успехи каждой из сестер – по праву твои успехи.

– И я о том же. Успехов с меня достаточно, – улыбнулся Гаррет. – Не буду больше искушать судьбу.

Он шутил, но Николь не смеялась. Наоборот, внутри у нее росло отчаяние, не позволявшее ей перевести разговор на другую тему, пока она не убедится, что это точно невозможно.

– А вдруг ты встретишь такую женщину, с которой захочешь разделить свою жизнь? Что тогда?

Николь перестала дышать, ожидая его ответа.

– Нет, Николь, – просто сказал Гаррет, подумав, – мне это не нужно.

Николь сидела на краешке кресла, в туфлях, готовая к выходу. Сидела уже битый час, борясь с собой, пока внутренний голос слезно умолял ее передумать. Подождать еще немного. Сдать назад, начертить на песке новую эмоциональную черту и потратить еще неделю, делая вид, что имеет власть над своим сердцем, прежде чем окончательно покориться неизбежному… потому что оттуда, куда ее занесло, назад дороги нет. И она здесь одна – Гаррет не изменил их договору и не позволил себе ничего лишнего. Нет, она все-таки должна попытаться, а не то будет еще хуже и больнее.

Николь заставила себя подняться. Механически переставляя ноги, добралась до двери, спустилась по ступеням и села в такси. У ресторана не успела она расплатиться с водителем, как появился Гаррет. Он ждал ее – большое тело, веселая улыбка – и протягивал ей руку. Заботливый, внимательный, симпатичный.

В его тепле защита Николь дала первую трещину. А когда он обнял ее, и вовсе рассыпалась. Она глубоко вздохнула, думая поддержать свои силы, но на нее пахнул знакомый аромат Гаррета. Надо срочно вырваться и бежать. Но, зная, что сегодня она, может быть, в последний раз чувствует его объятия, аромат его кожи, его тепло, она не могла этого сделать. Николь крепче прижалась к нему и снова сделала глубокий вдох. Задержала дыхание и неохотно выдохнула.

– Привет, с тобой все в порядке? – раздался приглушенный вопрос.

Гаррет целовал ее локоны. Он понятия не имел, какую бурю породил у нее внутри. Ее ладони легли ему на живот, впитывая ощущение бугристых мускулов под рубашкой, а губы поцеловали то место у него в груди, которое никогда не будет принадлежать ей.

– Я в порядке, – сказала Николь и отступила. – Ну что, пойдем выпьем?

Гаррет обнимал ее за плечи – он хоть и не любил ее, но ему нравилось чувствовать ее близость.

– Идем. Я заказал для нас столик.

– Я бы предпочла выпить, и все, если не возражаешь, – принужденно ответила Николь.

Гаррет настороженно прищурился, кожа на скулах натянулась, но тем не менее он повел ее в ресторан.

Они сели в углу бара. Николь заказала водку с тоником, хоть и не собиралась ее пить – ну, может быть, пару глотков. Ей просто нужно было чем-то занять руки.

Гаррет понимал, что Николь что-то беспокоит. Она отказалась провести с ним ночь, сославшись на усталость и на то, что утром рано вставать. Еще вчера после вечера у Бетани он видел напряжение в ее чертах, ощущал его через кожу, но списывал все на утомление. Он проводил ее домой, поцеловал у порога и пожелал спокойной ночи.

Теперь рабочий день закончился, а напряжение осталось, и Николь предпочитает выпивку ужину. Не нужно быть гением или иметь диплом психолога, чтобы понять, что дело касается их отношений. Проклятье!

– Расскажи мне, Николь, что происходит.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. А затем на ее лице появилось выражение, которое он видел впервые. Не будь он уверен, что рядом с ним сидит Николь, он бы и не узнал эту женщину с приклеенной полуулыбкой и закрытыми глазами.

– Последние несколько недель были невероятными, – начала она. – Я наконец поняла, чего мне не хватает в жизни. Но, Гаррет, никто из нас не думал, что будет дальше. Что я хочу сказать… Я думаю: а не пора ли нам заканчивать?

Он кивнул, но скорее собственным мыслям, чем в знак согласия с ее словами, но она, наверное, поняла наоборот, и в ее неподвижных глазах промелькнуло облегчение. Промелькнуло и исчезло, когда он сказал:

– Подожди-ка, Николь… Заканчивать? Почему так скоро?

Пережидая всплеск шума в ресторане и баре, Николь глядела по сторонам, обшаривала взглядом каждый уголок, будто надеялась найти объяснение за спинкой свободного стула или за цветочной кадкой. Но ответа не было, и Гаррет продолжал сидеть напротив – полный сдерживаемого отчаяния. Что стряслось? К чему эти разговоры, когда у них все так хорошо?

– Объясни мне, в чем дело. – Может быть, что-то произошло, пока они были у Бетани? Может быть, он обидел ее?

– Дело в том, что наши отношения затягиваются, ты не находишь? Если мы хотим расстаться друзьями, надо делать это сейчас. По крайней мере, мне так кажется.

Гаррет задумчиво потер затылок. Первый раз в жизни ему приходится вести подобный разговор. Выходит, практики общения с женщинами у него маловато. На его взгляд, это просто бессмыслица.

– Николь, я тебя не понимаю. Или у тебя пунктик насчет «расстаться друзьями»?

– Нет, но, видишь ли, дело принимает более серьезный оборот, чем мы рассчитывали, – на удивление спокойным тоном сказала она. – Ты мне нравишься, Гаррет, слишком нравишься. Настолько, что дальнейшее общение становится опасным. Мы так не договаривались.

Последние слова она произнесла с заметным облегчением, зато у него тяжело забилось сердце, кровь зашумела в ушах. Нет, он этого не хочет. Они оба не хотят. Николь боится, и это объяснимо, учитывая ее прошлый опыт. Но он не из тех мужчин, которые дают своим женщинам пустые обещания и порождают у них напрасные надежды. Им необходимо… им необходимо пойти куда-нибудь еще.

Гаррет кивком указал на ее бокал.

– Будешь допивать?

– Нет.

Он бросил на стол две банкноты, махнул официанту и подал руку Николь:

– Идем!

На улице Гаррет стал оглядываться по сторонам, словно очутился в незнакомом месте, хотя знал всю округу как свои пять пальцев. Он был настолько ошарашен заявлением Николь, что забыл, где он находится.