Кто этот хлыщ?

Ни Мэв, ни Сэма поблизости нет. Джесс дает интервью репортеру из журнала «Триб». Гаррет потянулся за телефоном, чтобы позвонить Мэв.

– Знаете, Гаррет, я должна вам признаться…

Он смущенно глянул на Фэй… нет, Фон, о которой совершенно позабыл.

– Да, простите? Что вы сказали?

Она захлопала невероятно густыми черными ресницами – и чем только она их красит, что они у нее в палец толщиной?

– Я говорю, что еще в ту пору, когда мы с вами встретились, я была от вас без ума… Конечно, мне тогда было слишком мало лет, но теперь…

Николь, вытаращив глаза, смотрела на незнакомца. Одна рука тянулась к горлу, будто от большого потрясения.

Проклятье! А еще эта дочка Уолтера Лесли!

Гаррет натянуто улыбнулся и пробормотал:

– Простите, Фон, но я сейчас очень занят… Он хотел прочитать ей лекцию о том, что не стоит смешивать работу и личную жизнь и раз она дочь его делового партнера, то… Но вдруг подумал, что может просто сказать правду.

– Я весьма польщен, но у меня есть девушка… – Возможно, Николь считает, что между ними все кончено, но он другого мнения. И собирается доказать свою правоту как ей, так и типу, который сейчас ее там окучивает. – Передавайте наилучшие пожелания вашему отцу.

А Николь тем временем расхохоталась – наверное, парень сказал что-то смешное – и стала оживленно жестикулировать. Снова смех – искренний, радостный, бьющий его, точно удары наотмашь. Нет сил на это смотреть, но и отвернуться невозможно. Черт, этот наглец и не думает убирать руку. Еще немного, и будет поздно. Все признаки того, что…

И вдруг это произошло.

Мир сомкнулся вокруг Гаррета.

Кровь загрохотала в ушах, как товарный поезд.

Но двинуться он по-прежнему не мог, лишь завороженно следил за пальцами этого мерзавца, сжимающими ей локоть. Что она будет делать? Придвинется ближе, прижмется, покажет, что ей хочется большего? Или насторожится, отпрянет? Что он видит? Проклятье, она колеблется… Будто не знает, что женская нерешительность – это вызов для мужчины, это красная тряпка, которую он обязательно должен атаковать, чтобы получить приз и доказать себе, что он не трус. Не каждый на это способен…

Пальцы двинулись вверх… тронули ее подбородок. Внутри у Гаррета бушевал пожар. Он знал, что видит сейчас этот негодяй в ее глазах: вопрос, тепло, желание… Какое право он имеет?

И вдруг ее взгляд скользнул в сторону, мимо парня, стоявшего рядом, через всю галерею, медленно, неуклонно, и остановился на нем. Вопросительный взгляд. Она словно спрашивала: ты позволишь? Тебе все равно?

Ах вот оно что! Вслед за кратким облегчением отчаяние и враждебность сдавили ему горло. Она держит его за идиота. Она с ним играет.

Она нарочно подговорила этого мужчину сделать так, чтобы Гаррет заревновал.

Ничего не выйдет.

Это ошибка, Николь.

Наверное, она прочитала ответ у него на лице, потому что вздернула подбородок и подозрительно прищурилась. Она хотела напомнить ему, что он потерял сон, думая о том, что, пока он не спит с ней, его место может занять другой.

Да только ее план провалился.

Глубокие синие глаза на той стороне галереи ярко вспыхнули, и Николь ощутила, как краска заливает лицо. Все вопросы отпали. Пол опустил руку, ласкавшую ее подбородок, и оглянулся.

– Кто это?

– Гаррет Картер, – ответила она, не уточняя, что при иных обстоятельствах этот человек мог бы стать ее мужем.

– Картер, застройщик? Новый небоскреб на берегу Уобаш – это его? – Николь кивнула. – А между вами что-то есть?

Николь с улыбкой подняла голову и, не пряча своей боли, ответила:

– Было.

– Ага, и пока не прошло, – разочарованно протянул Пол. Помолчав, он добавил: – Я знаю, что ты сильная, Николь, но если тебе нужно с кем-то поговорить, поделиться, то я готов оказать поддержку.

И вдруг спиной она ощутила знакомое тепло, электрический заряд, как обычно бывало вблизи Гаррета.

– Вы закончили?

– Это тебя не касается… – невольно вырвалось у нее, и она сразу пожалела, что не смогла удержать этих обидных и нечестных слов.

Она же знала, что он здесь, что он наблюдает за ней, она чувствовала на себе его взгляд. И хотя встреча с Полом была для нее неожиданностью и реакция на его появление совершенно искренней, но, поскольку ей было известно, что все это время Гаррет не сводит с нее глаз, его это касалось ничуть не менее прочих.

– Неправда! – рявкнул Гаррет. Воздух между ними завибрировал от напряжения и злости. – Ты едешь со мной или я еду с тобой?

Николь резко обернулась:

– Никто никуда не едет, Гаррет. Он придвинулся вплотную.

– Ты ведешь себя так, будто кое-что выпрашиваешь.

От такого оскорбления у Николь захватило дух. Она сделала шаг назад, еще, потом обернулась и буркнула, обращаясь к Полу:

– Передай от меня привет Джессу. Завтра я ему позвоню.

Николь с тяжелым пыхтением ворвалась к себе домой и даже не позаботилась о том, чтобы закрыть дверь, которая ударилась о стену и осталась распахнутой настежь. Памятью она то и дело возвращалась на галерею, по-всякому переиначивала каждую сцену и жалела о том, что не было сказано. О том, что ей хотелось крикнуть ему в лицо.

Да как он смеет!

«Ты ведешь себя так, будто кое-что выпрашиваешь».

Она швырнула ключи на книжную полку и закусила губу. Да пошел он к черту!

Позади тяжело ухнула, закрываясь, дверь, звякнул замок. По всему телу прошла нервная дрожь, кожа горела. Николь обернулась и сердито зыркнула на Гаррета.

– Что, не ждала? – усмехнулся он, снимая галстук.

– Нет.

– Неправда, – тихо и угрожающе проговорил Гаррет, отбросил галстук и расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. После третьей пуговицы сердце у нее на миг остановилось, ноги сами по себе пошли назад.

Гаррет двинулся следом.

Так Николь очутилась в столовой, прижатая спиной к столу. Она не знала, далеко ли это зайдет и что он вообще собирается делать. Она не могла ни отвернуться, ни прогнать его прочь. Не могла положить конец этому противостоянию, вышедшему за рамки здравого смысла.

Потому что отчаянно нуждалась в нем.

Жаждала запретного плода.

– А ты думала, что когда я увижу, как другой мужчина касается тебя, – его руки скользнули ей под юбку, – то сойду с ума? Ты нарочно это делала? Ты считала, что поставишь меня на колени, Николь? – Гаррет упал сначала на одно, затем на оба колена. Потом расстегнул пояс на ее юбке.

– Что ты делаешь, Гаррет? – слабым от отчаяния голосом поинтересовалась Николь.