Началась репетиция. Мы выкладывались на все сто, но Най играла лучше, чем когда-либо. Вместо того чтобы стоять сзади с опущенной головой и прятать от всех глаза, она двигалась по залу, улыбалась и смеялась. Короче, оттягивалась по полной.

– На следующий урок я не пойду. На сегодня с меня хватит, – сказала она, когда мы собирали вещи.

– Ты что, прогулять решила? – ахнула Роуз. – На тебя не похоже. С чего это вдруг?

– Не хочу тратить время на всякую херню, – ответила Най. – У меня завелись деньжата, пойду пройдусь по магазинам, поищу что-нибудь для своего нового образа.

– Постой, я с то… – начала было Роуз, но Наоми уже скрылась за дверью.

– Она потрясно выглядит, – сказал Лео. – Теперь у нее от парней отбоя не будет.

– Симпатичнее меня? – Роуз неисправима. Иногда ведет себя как пятилетняя девочка. И уж кого-кого, а Лео точно не стоило об этом спрашивать. Она уже не раз подпускала его поближе, обнадеживала и тут же снова отталкивала. Он всегда попадался на ее уловки, но не мне его судить, ведь на меня они тоже действовали безотказно.

– Ты не симпатичная, – сказал он, повергая ее в шок. – Ты красивая.

Роуз улыбнулась и приосанилась.

– При всей твоей шизанутости, – добавил он, вешая на плечо гитару.

– Козел! – крикнула Роуз ему вслед. – Вот козел, а? – Она обернулась ко мне. – Давай тоже свалим? Можем пойти поваляться на солнышке.

При мысли о длинной траве, о маргаритках в локонах Роуз, о ее смеющихся глазах всё, что сказала и сделала Най, тут же вылетело у меня из головы.

Повтор до полного затухания звука.

Нажмите сюда, чтобы посмотреть видео

13

Мы с Лео стоим у школьных ворот. Подъезжает «ауди» Аманды, и оттуда вылезает она – ни дать ни взять голливудская звезда. Отороченное искусственным мехом пальто в пол леопардовой расцветки, эффектно взлохмаченные волосы, темные очки, кислотно-розовая помада.

Мы стоим с разинутыми ртами и таращимся на нее во все глаза, медленно покачивая головами из стороны в сторону, разрываясь между восторгом и возмущением. Отец Роуз не выходит из машины и даже не бросает ей вслед «Пока!». Стоит только захлопнуться дверце за ее спиной, он уезжает, а Роуз, не оборачиваясь, направляется к нам с широко раскинутыми руками.

– Народ мой! Народ мой! – кричит она, бросаясь к нам в объятия и целуя сначала Лео, потом меня. Ее ярко-розовые губы оставляют у меня на щеке липкий отпечаток.

– Совсем рехнулась? – говорит Лео, одновременно хмурясь и фыркая от смеха.

– Нельзя взять и угодить за решетку, а на следующий день вести себя как ни в чем не бывало! – говорю я. Она хватает нас под руки и, довольно задрав голову, ведет ко входу, которым у нас пользуются одиннадцатиклассники.

– Уже вся школа знает? – спрашивает она, лучезарно улыбаясь направо и налево.

– Мы никому не говорили, – отвечаю я. – Да и зачем? Ты раструбила о своем ночном приключении во всех соцсетях.

– Круто, правда? – хихикает она. – Просто улет! Вот это по рок-н-рольному. Теперь нам нужно написать песню о тюрьме.

– Подруга, час в полицейском участке – это тебе не тюрьма. – Лео скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая, что это происшествие не произвело на него никакого впечатления. Уж ему-то доводилось бывать в полицейской камере – и не раз.

– Ой, да ладно, – машет рукой Роуз. – Так ли важно, сколько я там пробыла? Зато какая вышла история! Кстати, выбраться оттуда было проще простого. Я немного поплакала, и добрая тетенька уговорила жирдяя меня отпустить.

– Папа сильно рассердился? – спрашиваю.

– Он даже ни о чем не узнал, – усмехается она.

– Как так? Тебя бы без взрослого не отпустили. За тобой Аманда приехала?

Роуз только смеется.

– У меня свои методы.

– Какие, на фиг, методы? – вскипает Лео.

– Секрет! – Мне хочется ее задушить. – Скажем так: у мужчин постарше есть свои преимущества.

Лео отворачивается, пряча от нее лицо.

– Блин, Роуз, могла бы хоть написать нам! – говорю я. После чтения записной книжки Най мне очень хотелось поговорить с Роуз, хотя что-то и подсказывало мне, что лучше держать прочитанное в секрете. Но что она делает вместо того, чтоб связаться со своими лучшими друзьями? Выкладывает миллиард фоточек в «Инстаграм» и звонит… Мазу Харрисону, судя по всему.

– Где же в этом интрига? – снова улыбается она.

– Твой папа все равно узнает, что тебя забрали в полицию и за тобой приезжал какой-то скользкий тип, – предупреждаю я.

– А вот и нет! Он меня в упор не замечает. – По ее лицу пробегает тень огорчения. – Сегодня утром я сказала ему, что у меня похмелье, – просто чтобы посмотреть на его реакцию. А он мне: у тебя скоро экзамены, ты умная девочка, если возьмешься за голову, у тебя будет светлое будущее, но раз уж ты намерена загубить свою жизнь, я тут ничего не смогу поделать, мне сейчас надо сосредоточиться на Аманде. Он только о ней и беспокоится. У него теперь работа такая: беспокоиться об Аманде. А я для них просто обуза, половник дегтя в их бочке меда с этикеткой «Счастливая семейная жизнь».

– Ну, твой папа хотя бы дома ночует, – говорю я. – Мой со вчерашнего вечера где-то пропадает. Не знаю, заходил ли он вообще домой.

– Пф-ф, да кому они нужны, эти папы! Без них даже лучше, – говорит Роуз, стирая большим пальцем губную помаду с моей щеки. – Представляю, какая была бы скука, если бы папу заботили мои проблемы. Пусть себе носится со своей Амандой. Такой непослушной девочке, как я, нужен папочка покруче.

– Фу-у, – протягивает Лео.

– Что это означает? – спрашиваю я. Раздается звонок на урок.

– А сами как думаете?

Роуз кого угодно доведет до белого каления.

– В обеденный перерыв репетиция, – бросает Лео через плечо и убегает в класс – подальше от Роуз с ее мелодрамой и дразнящими намеками о мужчинах постарше.