– Но миссис Демир сказала, что мы в любое время можем к ней зайти.

– Миссис Демир, похоже, не понимает, что это отделение реанимации. Наоми не ногу сломала. Ей нужен покой.

– Она идет на поправку? – спрашиваю я.

– Эту информацию я вправе сообщать только членам семьи, – говорит доктор Паттерсон.

Я тянусь за портфелем.

– Можешь побыть с ней еще минутку, – вздыхает она. – Скоро приедут ее родители. Я буду рассказывать им, как продвигается лечение. Полагаю, они разрешат тебе остаться и послушать.

– Спасибо, – говорю я. Когда она уходит, я достаю телефон и пролистываю аудиозаписи. – Послушай, Най, надеюсь, ты не рассердишься, но мы нашли твою записную книжку, ту, в которой ты писала собственные тексты, и мне удалось положить один из них на музыку. Вчера никак не спалось, так что вот запись. Что думаешь?

Я включаю аудиофайл и подношу телефон к ее уху.

Пока играет музыка, я раздумываю над значением слов.

Над пропастью шага? Это подсказка? Неужели Наоми планировала побег неделями? Запись заканчивается, и я с досадой щелкаю языком. Да эти сроки могут означать что угодно. Не стоит и пытаться найти в них какой-то скрытый смысл. Очевидно лишь одно: они написаны человеком, у которого была бурная половая жизнь.

Я захожу на страницу «Зеркала, зеркала» в «Тамблере». Кто-то оставил в комментариях ссылку на сообщество, посвященное нашей музыке. Ух ты, у нас появился фанатский блог!

– Най, ты не поверишь, кто-то посвятил нам блог! – Не в силах сдержать улыбки, я открываю заветную страничку. На фоне красивых абстрактных рисунков опубликованы тексты наших песен. Изображения и слова изящно переплетаются. – Удивительно, – говорю я. – Най, этот человек реально понимает наше творчество. – Я прокручиваю новостную ленту и нажимаю «Подписаться». Новых записей не было вот уже несколько дней, зато до этого автор публиковал по посту практически ежедневно. Тут я обращаю внимание на имя пользователя, «Затмение», и перехожу на его страницу в «Инстаграме».

На аватаре изображена девушка в профиль с длинными волнистыми волосами. Ее голова заключена в круг, напоминающий полную луну. На этой странице записей совсем мало: ни одного селфи, какие-то идиотские мотивационные цитаты и фотки одного и того же вида из окна.

Ну вот, наша первая мегафанатка – неудачница. Этого и следовало ожидать.

Затем я замечаю, что ее аккаунт в «Инстаграме» привязан к «Тьюнифай». Там у нее другой ник: «ТемнаяЛуна». Выходит, это она скопировала к себе все Наомины плейлисты. Интересно, что ей двигало: любовь к музыке или болезненное любопытство? Несчастья всегда пробуждают в людях что-то темное. После исчезновения Наоми число наших подписчиков в соцсетях удвоилось, то же самое произошло, и когда стало известно, что ее выловили из реки. Людей так и тянет ко всему трагическому. Ненормальные.

По ходу, ТемнаяЛуна очень хочет, чтоб мы ее заметили.

Любопытно, она симпатичная?

Может, она станет нашей первой групи?

Или преследовательницей…

Если это вообще «она». А то вдруг за девчачьей аватаркой скрывается сорокапятилетний дальнобойщик по имени Кен?

– Как ты думаешь, кто это? – спрашиваю я у Най. – Скорее всего, какая-нибудь малолетка из художественной школы. И все же мы всегда мечтали о настоящих фанатах, и вот наше желание сбылось.

В ответ раздаются лишь звуки ее дыхания и попискивание оборудования. У меня внутри все сжимается.

– Мне так тебя не хватает, – шепчу я. Глаза пощипывает, в горле встает ком, но я не позволю себе рыдать над ее бесчувственным телом. Если оно окажется не таким уж бесчувственным, как мы предполагали, если Най все-таки понимает, что творится вокруг, она будет припоминать мне это до конца жизни.

Внезапно мой телефон начинает жужжать. На экране одно за другим всплывают уведомления. «Твиттер»? Да я его месяцами не открываю.

@Керис ретвитнул ваш твит

@БиСи ретвитнул ваш твит

@ХанНан94 ретвитнула ваш твит

Какой еще твит?

Я поспешно захожу в аккаунт @группазеркалозеркало. Кто-то опубликовал от моего имени фото татуировки Най. Пост набрал уже двадцать девять ретвитов, а уведомления все сыплются и сыплются.

Есть ли у вас знакомые с похожей татуировкой? Вы знаете, где такие делают? Пожалуйста, помогите нам узнать, что случилось с Наоми.

– Эш! Паскуда! – говорю я.

– Как некрасиво, – отвечает Ашира с порога. Она жестом просит меня следовать за ней и выходит в коридор.

– Ты взломала мой аккаунт в «Твиттере»! – Я сую ей под нос телефон.

– Нет, я просто ненадолго туда зашла, чтобы выложить фотографию татуировки. «Твиттер» идеально подходит для таких вещей. Большой охват, максимальная вероятность, что запись прочитают и сделают репост. Я знала, что ты не откажешь, поэтому и спрашивать не стала. Четыре часа пополудни – оптимальное время для публикации твитов.

– Ты, на хер, взломала мой аккаунт в «Твиттере»! – повторяю я. Проходящая мимо медсестра бросает на меня суровый взгляд.

– Это аккаунт всей группы, так что у Най или ее представителя тоже есть право им пользоваться. И потом, кто виноват в том, что вы не поставили двухфакторную аутентификацию? Вы сами. Пусть это послужит для тебя уроком. Можешь не благодарить.

– Привет, родная! Привет, Ред, солнышко! – Из лифта выходят Джеки с Максом, помятые и утомленные. – Остальные еще не пришли?

– Пока нет, – говорю я. – У Лео какие-то дела дома, а Роуз папа привезет, только не сейчас, а попозже.

– Ну ладно. – Похлопав меня по плечу, Джеки заходит в палату.

– Мне нужно рассказать тебе одну вещь, – шепчу я, уводя Эш подальше от открытой двери. – Вчера мне удалось просмотреть ту записную книжку с песнями…

– Мистер Демир? – раздается у нас за спиной. Эш прикладывает палец к моим губам, и я растерянно смолкаю. Проследив за ее взглядом, я замечаю рядом с Максом доктора Паттерсон. Эш хватает меня за руку и ведет к ним.

– Здравствуйте, доктор, – говорит Макс, но та не отвечает на его приветливую улыбку.

– Предлагаю позвать вашу супругу, – говорит она, – чтобы я могла сообщить новости сразу вам обоим.

В дверях появляется Джеки со слезами на глазах. Макс берет ее руку и крепко сжимает.

Доктор Паттерсон приступает к объяснению, полностью игнорируя нас с Эш.

– Сегодня мы провели еще одну компьютерную томографию мозга. На снимке видно, что кровоизлияние остановилось, и это хорошо. Однако отечность еще не спала. Мы продержим Наоми в медикаментозной коме еще как минимум сутки, а потом уже будем решать, что делать дальше.