Сайлос вскочил в подъехавший «хаммер» и махнул рукой водителю. Машина двинулась по неровному полю на почтительном расстоянии от опасного потока людей.

Показался первый поселок на территории врага. Сайлос взглянул в бинокль.

Поселок жители покинули еще вчера. Отступающая армия противника вывозила всех, кого могла, или же просто предупреждала о сегодняшнем нападении. Правильно, пусть уходят и освобождают район.

Но «корневая точка», конечно же, здесь. Она не могла никуда уйти. Потому что Гид не ошибается…

Толпа высыпала на улицы. Она била стекла, затекала в дома, грабила и разрушала. Но главным раздражителем для нее была маленькая церквушка на небольшой, вымощенной камнем, площади.

Сайлос улыбнулся: вот он, этот провокатор. В ортодоксальной рясе, с бородой и огромным крестом на шее…Вышел на крыльцо, взмахами рук, пытаясь остановить разъяренных людей. Ну уж, нет. Поздно. Тут и самим следует держаться подальше…

Все… Миссия выполнена.

– Взвод, отходим! – скомандовал Сайлос. – Границу не пересекать до специального приказа…

В это утро Славко был сам не свой. Вчера на тренировке он еще держался – не хотел, чтобы его заменили запасным в таком ответственном матче.

Но даже в раздевалке, перед самым началом матча он не мог отбросить все внешнее и полностью сосредоточиться на предстоящей игре.

На этот раз все было не так. Впервые он начинал чемпионат без благословения отца Петра. Перед глазами до сих пор стояла страшная картина разрушенной церкви и растоптанный могильный холмик.

Его ведь так и не отпустили на захваченные территории. Пришлось тайком пробираться сквозь оцепления НАТОвских войск и местной полиции, которая больше смахивала на разрекламированных по всем каналам террористов, чем на представителей законной власти.

Один раз его даже задержал патруль. Хорошо, что это были европейские военные, а у него на руках был французский паспорт. Он отделался только предупреждением и настоятельным пожеланием ехать с ними.

Но Славко должен был убедиться, что после кровавой бойни, о которой кричали все телеканалы, отец Петр уцелел.

Ведь он не мог погибнуть! Он всегда помогал тем, кто нуждался в покровительстве – даже этим мерзавцам, что тогда еще трусливо скрывались от властей, стреляя и взрывая исподтишка.

Славко еще тогда возмущался терпимости отца Петра. Но у того была вера и твердая убежденность в том, что никто не вправе отобрать жизнь у другого.

И за это жизнь отобрали у него самого. И Славко чувствовал, что вместе с отцом Петром ушла куда-то часть его жизненной силы, его удачливости и таланта.

Он не мог начинать игру без благословения…

– Все, ребята, пора на поле, – бодро скомандовал тренер, хлопая футболистов по крепким плечам и подгоняя к выходу. – Пошли, пошли! А ну, покажите-ка сегодня настоящий класс!…

Однако показать класс так и не получилось. И виноват во всем был один только Славко, пропустивший два совершенно позорных мяча. Товарищи по команде бросали на него злые, недоуменные взгляды. Никто не мог понять, что происходит…

…– Ну, что же ты делаешь, олух?! – орал тренер, носясь вдоль поля по беговой дорожке. – Куда ты смотришь, кретин?! На мяч смотри! О, нет!…

…– Что он делает?! – схватился за голову Питер. – Кто поставил на ворота этого идиота? О-о-о… Черт побери, что же за день сегодня!

Он в ярости запустил в телевизор ботинком. Экран, к счастью, выдержал такое обращение. Но Питер был бы только рад разбить телевизор вдребезги.

Настроение сегодня его не радовало, одна надежда была – расслабиться перед телевизором. Но третий гол в ворота любимой команды просто окончательно добил его.

Питер пребывал теперь в отвратительном расположении духа. Мало того, что он попросту не получил заслуженного удовольствия от лицезрения футбола, так еще и проиграл пари на триста евро.

…Теперь он ехал на служебной машине, мрачно поглядывая по сторонам, и ища объект для разрядки.

Такой не преминул объявиться.

Роскошный «ягуар» пронесся мимо, с незначительным превышением скорости. Питер открыл окно и установил на крыше проблесковый маячок.

Догнав «ягуар», он вынудил того прижаться к обочине и остановиться. Из машины вылез солидный господин, который теперь виновато разводил руками и заискивающе улыбался.

– Дорожная полиция. Вы превысили скорость, – сухо сказал Питер.

– Господин офицер, я прошу прощения, готов оплатить штраф. Я очень тороплюсь – опаздываю на самолет. У меня очень важная встреча!

– Я сожалею, – желчно сказал Питер.

Встреча у него! Мало ли у кого какие дела? У всех в жизни случаются мерзкие дни. У него – проигранное футбольное пари, у этого парня – опоздание на самолет.

– Ваши документы, пожалуйста, – сказал Питер.

Мужчина суетливо протянул ему права.

Питер, нарочито не торопясь, разглядывал права. Медленно обошел машину.

– Могу я вас попросить побыстрее отпустить меня?

«Побыстрее! – зло подумал Питер. – Сейчас ты у меня поедешь побыстрее».

Он вернул права мужчине и строго сказал:

– Уважаемый господин Ван Деррик, в связи с подозрением на то, что вы намерены и в дальнейшем превышать скорость, я вынужден буду сопроводить вас до аэропорта. Следуйте за мной.

Господин заволновался:

– Но я…

– Вы хотите сказать, что все равно намерены продолжать нарушать правила? Я буду вынужден составить протокол и направить дело в суд…

– Нет-нет, – понуро согласился мужчина. – Я готов следовать за вами…

Питер, не спеша, сел в машину, поправил зеркала заднего вида, пристегнулся и медленно выехал на крайнюю правую полосу автострады.

Глядя в зеркало на нервничающего господина Ван Деррика, он криво улыбался. Настроение его немного улучшилось.

… Генерал Ван Деррик был в ярости. Он плелся за этим гнусным полицейским и не мог воспользоваться дипломатическим паспортом! Этим он моментально расчистил бы себе дорогу… Но засветил бы свое пребывание в этой стране.

Проклятье! Его репутация стала слишком дорого стоить, чтобы допустить служебное расследование в самый разгар операции. Тем более, что он как раз собирался разыграть свою карту далеко не популярных в Альянсе мер мирного урегулирования. И под него наверняка копали.

Нельзя сказать, что Ван Деррик слыл большим миротворцем и сторонником провосточных настроений. Далеко нет. Просто обстоятельства складывались так, что эта позиция выглядела наиболее выгодной для его карьеры. При максимальном удачном раскладе в перспективе он мог бороться за место генерального секретаря Альянса.