Синдром Аспергера – психическое заболевание, при котором человек не может сопереживать, не может представить, что у других людей тоже есть чувства. Название болезнь получила по имени детского психиатра из Вены Ганса Аспергера, исследовавшего движение молодых нацистов. Данное заболевание иногда путают с алекситимитией, эмоциональным расстройством, при котором человек не в состоянии описать свои чувства.

Мужчины болеют им значительно чаще женщин. Считается, что на одну женщину с синдромом Аспергера приходится от четырех до девяти мужчин.

То есть на одну беспринципную сучку приходится почти десять бесчувственных негодяев.

Попробовала ему это объяснить коряво и многословно – с точки зрения психиатрической статистики в следующем открытом окне его ждет не пыльная декорация, а настоящий камин. Но он, медленно напиваясь, продолжает твердить, что все они(то есть мы, женщины) такие.

А я только что видела демона в банальной кофейне.

Демон был похож на завуча советской школы – его желтоватые кудряшки были созданы, скорее, не для обслуживания красоты, а в качестве оправдания безысходности; демон был высок, тучен, в золотых перстнях, при внушительной груди и лакированной сумке.

Когда я вошла в кофейню, демон уже явно находился там как минимум четверть часа – на его ублажение (изгнание?) собрался весь персонал. Демон был в буридановых муках – не мог выбрать между эклером и маффином. Витиевато рассуждал вслух: да, маффин, кажется, менее калорийный, зато эклер вкуснее, зато маффин шоколадный, зато на эклере глазурь, зато она ела похожий маффин в Берлине, зато эклеры она любит с детства, зато маффин можно погреть в микроволновке, зато а вдруг в эклере испорченный крем. Наконец определившись, демон велел принести заказ «воооон за тот столик». А когда несчастное дитя за кассой возразило, что это кофейня самообслуживания, да и оплатить не помешало бы, на щеках демона проявились пятна в форме карты мира. Расплатившись, демон вдруг осознал, что попросил не тот кофе, который в действительности желал. Пятна на его щеках стали ярче. Желал-то он эспрессо, а какого-то хрена брякнул: «Мне латте!» Страшен был демон в скорби своей, и, пошушукавшись, официанты решили изгнать его жертвоприношением. То есть подарили ему эспрессо, которое тот сначала с достоинством принял, но потом все-таки оплатил.

Я уже начала озвучивать заказ, когда демон решил, что чистота вилки не достойна его внеземной природы. Вилка была тускла. Нужный прибор был найден путем кропотливого перебирания.

Наконец демон угомонился – однако спустя пару минут почему-то решил, что столик у окна лучше, чем занятый им первоначально. Демон подозвал официанта и велел протереть желанный столик, хотя он был чистым. Потом официантку угораздило разбить стакан. Демон громко возмутился, что посторонние звуки мешают ему вкушать маффин.

В конце концов, и мне посчастливилось попасть в орбиту демонического внимания – зачем-то ему понадобился дополнительный стул. Он подплыл к моему столику и ради формальности спросил: «Можно?» – уже, впрочем, начав утягивать стул в ад.

И тут во мне тоже проснулся демон. Я вцепилась в стул с решительным «нет!!», хотя мне вообще не нужен был третий стул. Пару секунд мы друг на друга таращились, держась за стул.

И демон сдался и с фырканьем удалился, маффин доедать.

Иллюзии – волшебная таблетка, которая позволяет поставить хотя бы пунктирный знак равенства между амбициями и возможностями. Не чувствовать себя несчастными, подлыми, проигравшими или согласившимися на унизительный компромисс.

Чей-то муж запирается в ванной с мобильником, включает воду на полную катушку, а минут через сорок возвращается с виноватой улыбкой: «Дорогая, я сидел на унитазе и играл в angry birds!» А женщина какой-то частью сознания понимает, конечно, что на самом деле он звонил кому-то, кто моложе ее как минимум на десять лет, кому-то, у кого взгляд Бемби, нежные колени и торопливо написанное «удв» в зачетке в качестве единственной пока пощечины, полученной от Мироздания. Понимает. Но внутри у нее живет Сказочный Крысолов с волшебной дудочкой, он начинает наигрывать, и знакомая мелодия усыпляет внутренних крыс, которые, может быть, уже были готовы наброситься серой ордой и перегрызть горло вражине, а потом сожрать его плоть.

И когда ехидная подружка в очередной раз спросит: «Ну что, твой-то, говорят, студентку дрессированную завел, в консерваторию ее водит?», женщина ответит со смешком, и это даже не будет хорошая мина при плохой игре: «Да что за глупости! У моего на уме только работа, рыбалка да angry birds!»

Иллюзии лечат.

Один мой приятель пребывает в иллюзии, что пишет гениальный роман, за который когда-нибудь ему дадут Нобелевскую премию, хотя на самом деле он, жалуясь на отсутствие вдохновения (временное, кто бы сомневался!), целыми днями смотрит «Доктора Хауса», играет в дартс и поглощает пиццу, а его жена пашет и тянет семью. У нее, кстати, своя целительная иллюзия, которая помогает не ненавидеть мир, когда будильник звонит в половине седьмого. Она считает себя Музой Гения – верной Пенелопой, окормляющей гаванью, светом в его окне. На самом деле у этого недогения уже полтора года другая Муза – белокурая служительница прачечной, которая приходит окормлять его во всех смыслах, как только законная жена отчаливает в офис.

У другой моей знакомой – иллюзия вечной молодости. Это хотя бы безобидно в социальном смысле, хоть со стороны и смотрится забавной психической патологией. Она считает, что в свои тридцать два выглядит на восемнадцать, и это ее лозунг, навязчивая идея, ее боевой слон. Половина ее сообщений в фейсбуке выглядят примерно так: «Мне опять отказались продать сигареты в ларьке напротив, пришлось паспорт показывать» или «Водитель такси спросил, сколько мне лет, я ответила честно, а он долго удивлялся и наконец сказал, что я выгляжу младше его шестнадцатилетней внучки». При этом она выглядит, как и большинство тех, кому якобы отказались продать сигареты, – ровно на свои.

Иллюзии бывают и страшными – как будто детскими пастельными мелками замуровали картину Босха. Например, я знаю мужчину, которого угораздило влюбиться в смазливую коллегу, как только жена родила ему близнецов. И вместо того, чтобы хоть как-то все это разрулить – вонзить осиновый кол в сердце своего желания и отвечать за сделанный некогда выбор, ну или хотя бы честно уйти и впрячься в содержание двух семей, он предпочел создать иллюзию, в которой едва родившая женщина оказалась растолстевшей на пончиках ленивой сукой, отказывающей в сексе и только знающей, что деньги на дорогие продукты тянуть. Подтверждение своей правоты он нашел в голубых глазах смазливой коллеги, которая бедную жену вообще ни разу в жизни не видела, но концепция ленивой суки показалась ей соблазнительной – ведь герой этого романа был обычным менеджером среднего звена, а вовсе не царем Мидасом. Мужчина, торжественно продемонстрировав фигу, ушел из семьи с гордо поднятой головой и до сих пор пребывает в иллюзии, что он вовсе не подлец, а почти Робин Гуд. Святой каратель, забравший деньги у суки и принесший их Белоснежке.