Появились посетители базы. Тимофей и Валера вышли к ним.

Тимофей с тревогой посмотрел на осунувшееся лицо женщины, но задавать вопросы о её самочувствии не решился.

– Нашли, – сказал Сандро с удовлетворением. – Не поверите.

Валера вопросительно посмотрел на Руну.

– Вы были правы, – с горечью проговорила она. – Это не ФСБ. Но и не маленькая частная лавочка.

– Компания «Газпромнефтесбыт», – хихикнул Сандро.

– Житомирский на самом деле – не самого высокого ранга порученец, – добавила Руна, зябко передёрнув плечами. – Штормов Дементий Лазаревич, тот, кто со мной беседовал, в действительности Шторм Борис Маргелович, начальник службы безопасности компании и близкий друг ее главы.

– А кто у нас глава?

– Гурий Благович.

– Упс! – цокнул языком Валера. – Это не тот Благович, что в списке Форбс на одной из первых позиций российских миллиардеров?

– Тот самый.

– Недавно прославился тем, – сказал Сандро, – что отпраздновал своё пятидесятилетие в Нидерландах, потратив ни много ни мало тридцать миллионов долларов. Они там ели бургеры под названием «Золотой мальчик» по цене пять тысяч евро за штуку.

– Сколько?! – поперхнулся Валера.

– Пять тысяч евро.

– За что?!

– Меж двух половинок булки положены слоями говядина вагю, икра белуги, крабовое мясо, хамон и белый трюфель. А сама булочка покрыта слоем сусального золота.

– Жесть!

– Эт точно.

– А что такое говядина вагю?[5] – робко спросил Тимофей.

Все озадаченно посмотрели на молодого человека.

Потом засмеялся Сандро.

– Вот чего не знаю, того не знаю, ни разу не пробовал. Впрочем, я и остальные ингредиенты никогда не едал.

Улыбнулась и Руна.

Тимофей сконфузился.

– Поехали по домам, – решил Валера. – Утром встретимся и обговорим, как нам жить дальше.

– Завтра запуск «мерина», – пробормотал Тимофей. – Будем разворачивать пятёрку.

– В таком случае поговорим после эксперимента. Я отвожу Сандро, кто ещё со мной?

Тимофей с сомнением глянул на спутницу.

– Возьмёшь? – с грустной усмешкой спросила она. – Моя машина осталась у офиса.

Тимофей торопливо кивнул.

Пара села в серебристую «киа» Бодрова. Машина тронулась с места и уехала.

Оставшиеся мужчины смотрели ей вслед.

– Хорошая пара, если честно, – сделался задумчивым Сандро. – Пусть у них всё сложится.

Валера полез в кабину «ласточки».

Москва. МИФИ. 30 июня

Влезать обратно в шкуру исследователя физических основ мироздания после инцидента с Руной было очень тяжело. Тимофей спал всего три часа и заявился в лабораторию разбитым, как после попойки, с тяжёлым сердцем и нездоровой головой, не желающей думать. Но стоило ему появиться на рабочем месте, как душой завладело радостное ощущение знакомства с очередной тайной Природы, он забыл о своих невзгодах, и жить стало веселее.

Процедура подготовки к запуску «мерина» заняла час. В принципе он был уже готов к работе, поскольку последнее время сотрудники «Илэвен» сидели в лаборатории дни и ночи напролёт.

Всех участников эксперимента охватило лихорадочное возбуждение.

Петрович суетился больше всех, буквально вылизывая камеру «мерина» и дополнительные экраны магнитных трансформаторов, призванных усилить защиту бункера от пульсаций неизвестного поля, в которое должна была развернуться структура «калаби-яуского континуума пятого измерения».

Валик напевал дурацкие песенки, не имеющие смысла, но востребованные современной молодёжью.

Женщины то и дело сновали в закуток Феофанова с какими-то вопросами, отвечая за работу силовых агрегатов и контрольно-измерительной аппаратуры.

Нервничал и оживший Тимофей, в сотый раз проверяя свои расчёты в поисках ошибок или неточностей. Голову не покидало ощущение дежавю, словно он упустил что-то важное из виду, что никак не удавалось определить. К тому же ночной всплеск чувств после признания Руны до сих пор давал о себе знать, что только усиливало волнение души. Руна с утра была недоступна для связи, и к началу эксперимента в лаборатории не появилась.

Они расстались у головного офиса института, Руна села в свою машину и уехала, выговорив всего два слова: до встречи. А Тимофей, вернувшись домой в три часа ночи, лёг спать в разобранном состоянии и встал в семь, так толком и не уснув.

– Всё, я готов! – вылез из камеры потный и красный Петрович. – Можно начинать.

– Проверь обмотку конденсаторов, – посоветовал Валентин Сергеевич. – При всплеске напряжения она всегда нагревается. Сгорит – век не расплатишься с инвесторами. Либо свалимся с пятёрки в тройку, а то и в двойку, без парашютов.

– Инвесторы не моя забота. А парашюты нам не помогут.

Валик вдруг издал смешок.

– Есть анекдот в тему. Любитель острых ощущений спрашивает у инструктора: сколько стоит прыжок с парашютом? Тот: десять тысяч. Любитель: а если парашют не раскроется? Инструктор: тогда мы вернём вам деньги.

Тамара и Римма хихикнули.

Петрович отмахнулся:

– Очень смешно!

Феофанов вышел из своего недокабинета. Заведующий лабораторией был бледен, озабочен и сосредоточен, как биатлонист перед выстрелом в мишень.

– Всем надеть мотики!

– Мне неудобно следить за индикатурой, – проворчал Валик.

– Без возражений!

Тимофей, пытавшийся дозвониться до Руны, оставил это занятие и надел на голову защитный шлем, называемый мотиком из-за его сходства со шлемом байкера. Теоретически он должен был защищать голову испытателя от высокочастотных электромагнитных колебаний и радиации, но был тяжёл и пока что лишь мешал операторам контролировать всё приборное панно одновременно. Приходилось вертеть головой, чтобы видеть экраны, панели датчиков и соседей слева и справа.

Феофанов оглядел команду и вернулся к себе.

Тимофей всё-таки не выдержал, нырнул к завлабу.

– Мирон Юльевич, может, дождёмся Руну?

– Она отпросилась утром, – рассеянно ответил Феофанов, устраиваясь в кресле перед большим ситуационным экраном. В шлеме он походил не на байкера, а скорее на мальчишку с игровой приставкой дополнительной реальности. – Да она и не нужна для проведения эксперимента.

– Отпросилась? – с недоумением переспросил физик.