– На нас идет Святополк по наущению Мономаха, – сообщил он попу. – Василько сказал сторожам своим, Улану и Колче, что хочет послать к Мономаху своих мужей передать его слова. Он, мол, знает, что сказать Мономаху. И тогда Мономах якобы прикажет Святополку возвратиться. Улан и Колча сейчас здесь, вот они. Прошу тебя, Василий, иди с этими отроками к тезке твоему и скажи ему все, что я тебя велю.

– Чудно это, княже, – сказал Василий. – Как может Мономах приказывать великому князю?

– Мономах, а не Святополк правит сейчас Русью, – ответил Давыд, выдавая желаемое Мономахом за действительное. – Иди, Василий. На тебя вся надежда.

Тут же он научил Василия тому, что поп должен говорить.

Василько по-прежнему содержался в Вакеевом дворе. Придя туда, поп сказал ослепленному князю:

– Давыд Игоревич повелел передать тебе, что готов призвать твоих мужей из Теребовля. Если ты пошлешь их к Мономаху и если Святополк воротится, он даст тебе любой город на твой выбор – либо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемиль.

– Я согласен послать к Мономаху, – отвечал Василько, – чтобы не проливали ради меня русской крови. Но передай ему, что не нужен мне город его. Мой Теребовль – мое владение и ныне, и в будущем. Передай господину твоему, пусть пошлет за дружинником Кульмеем и еще несколькими мужами. Только не верю я Давыду. Чую я, хочет полякам меня выдать Давыд. Мало он насытился моею кровью – хочет еще больше насытиться, отдав меня им. Ведь много зла я сделал ляхам и еще хотел сделать. И если он выдаст меня полякам, не боюсь я смерти, но скажу тебе по правде, что Бог послал на меня несчастья за мою гордость. За то, что я себя возвысил, низложил меня Бог и смирил. Лелеял я непомерные мечты, о коих умолчу и о коих ведают только Мономах с его сыном, сотрапезники мои в Любече. Но против Святополка и Давыда, как ты, небось, подумал, я ничего не замышлял, клянусь.

Вскоре из Теребовля прибыли Кульмей и с ним несколько дружинников Василька. Они не доверяли Давыду и готовы были положить головы, пытаясь освободить своего князя. Но их приняли с почетом и провели к Васильку. Тот велел им ехать к Мономаху и уговорить князя не начинать усобицу.

Сначала посланники Василька направились в войско Святополка и сообщили ему, с каким поручением едут к Мономаху. Святополк сильно обрадовался и отложил нападение на Владимир.

Мономах помнил Кульмея по Любечу. Он не сомневался, что тот передает ему действительную волю Василька, а не выполнить волю мученика он, объявивший себя мстителем за Василька, не мог. И он сказал Кульмею, чтобы тот ехал к Святополку и передал ему наказ возвращаться, что Святополк охотно и сделал.

Олег вместе с братом и половцами покинули Мономаха. На прощание Олег в сердцах сказал:

– Ты, князь Владимир Всеволодович, такая же кукла, как и Святополк.

Мономах стерпел это молча, не удостоив Олега ответом.

В довершение всего пришло послание от Мстислава, который писал:

«Вот видишь, отец, чем закончилась твоя затея. Стало быть, Господь не одобрил тебя».

Когда наступила Пасха, почуявший безнаказанность Давыд решил захватить княжество Василька. Но на защиту земель брата пошел Володарь Ростиславич, встретивший Давыда у Божеска. Володарь имел ощутимый перевес, и Давыд не осмелился вступить с ним в бой, затворившись в Божеске. Володарь осадил его и направил гонцов со словами: «Почему, сотворив зло, ты не каешься в нем? Вспомни, сколько зла ты натворил».

В ответ Давыд нагло и вдохновенно лгал:

«Разве в моем это было городе? Я сам боялся, что меня схватят и поступят со мной так же. Поневоле пришлось мне войти в заговор и подчиниться Святополку».

«Бог – свидетель, правду говоришь или нет, – откликнулся Володарь, – а нынче отпусти брата моего, и давай заключим мир».

Давыд послал своих людей за Васильком, передал того брату и заключил с Володарем мир. Они разошлись: многострадальный Василько вернулся в Теребовль, а Давыд – во Владимир.

Казалось бы, все наконец закончилось. Но Василько и Володарь думали о мести. Когда стало совсем тепло, они пошли на Давыда и подошли к Всеволожу – одному из тех городов, которые поп Василий от имени князя обещал Васильку. Давыд, знавший о случившемся, остался, однако, во Владимире.

Слепой князь великолепно держался в седле и умело командовал войском. Пустые впадины глаз под алой повязкой уже затянулись пленкой.

В плену у Давыда, ожидая отправки в Польшу, Василько впал в христианское смирение и не желал, чтобы из-за него проливалась русская кровь. Теперь он думал иначе. Оказавшись на свободе, он особенно остро мучился оттого, что никогда уже не увидит света.

Когда Всеволож был взят, Василька обуяла жажда мести, и в нем снова пробудился прежний дух беспощадного воина. Он приказал поджечь город, и всеволожцы бежали от огня. Но воины преследовали их, и по приказу Василька было убито множество неповинных людей – ведь это были подданные его врага, Давыда Игоревича.

Давыд тем временем активно распускал слухи, будто бы к преступлению его подтолкнули собственные дружинники – Туряк и Лазарь, а вместе с ними поп Василий. Братья же подошли к Владимиру и осадили город. Они послали не к князю, а к владимирцам, сказав:

«Не на вас мы пришли, а на врагов своих, на тех, кто подговорил Давыда сотворить злодейство. Выдайте врагов наших, а если желаете биться за них, то мы готовы».

Горожане созвали вече, на котором было решено отправить к Давыду посольство.

– Выдай мужей этих, – сказали владимирцы. – Мы не будем биться за них, только за тебя биться можем. А не выдашь, не станем биться и за тебя. Отворим ворота города, и сам о себе заботься.

– Их здесь нет, – ответил Давыд.

Действительно, накануне он отправил всех троих в Луцк, не желая пятнать себя совсем уж грязной подлостью.

Узнав в Луцке о том, в чем его ложно обвиняют, поп Василий бежал в Киев. Не столь пугливые дружинники вернулись в Турийск, город неподалеку от Владимира.

Владимирцы, узнав об этом, снова потребовали от Давыда:

– Выдай тех, кого от тебя хотят. Не то сдадимся.

Давыд согласился выдать Туряка и Лазаря, успокаивая свою совесть тем, что они, мол, сами были слишком неосторожны, вернувшись в его княжество.

В воскресенье был заключен мир, а на рассвете следующего дня обоих ни в чем не повинных дружинников повесили, и воины Василька закидали их градом стрел, после чего войско братьев отошло от города. Только тогда тела дружинников сняли и погребли.

Мономах пригласил слепого князя погостить к себе в Переяславль. Как раз по прибытии Василька пришло очередное послание от Мстислава:

«Отец! С прискорбием узнал я, что Василько поддался чувству мести. Не следовало ему этого творить. Только Бог должен быть мстителем, вот и надо было возложить на Бога отмщение свое. Погубил в итоге он много невинных людей, в том числе и дружинников Давыда. Ведь ты же понимаешь прекрасно, что ни они, ни поп Василий в этом деле ни при чем. Сам Давыд замыслил злодеяние, и если уж кому надо было мстить, то ему».