Йен Фоскари до того привык к ночным кошмарам, что емупонадобилось несколько минут на то, чтобы понять, что крики и громкие шагираздавались откуда-то из коридора. Увидев незнакомый шнур от звонка, графрастерялся, но тут вспомнил божественную прошлую ночь, и на его лице расцвелаудовлетворенная улыбка. Он протянул было руку, чтобы обнять Бьянку, но, к егоизумлению, ее не было рядом.

— Бьянка! — крикнул он. Его голос гулко раздавалсяв пустой комнате. — Бьянка! — повторил он громче.

В дверь забарабанили, и в комнату ворвался слуга Джорджо.

— Ваш склад в цейхгаузе взорвался в шесть часовутра, — сообщил он. — Там все горит, летят обломки — словом, ужас, даи только. Правда, дело не так плохо, как в 1563 году: положение отчасти спасдождь, который буквально затопил весь цейхгауз. Четверть часа назад Тристанприслал посыльного, и ваш брат уже спешит туда. Знай я, где вы спите, я бысразу разбудил вас, но уж так вышло, что в спальне я нашел лишь вашивещи. — Джорджо спокойно встретил разъяренный взгляд графа, на который необратил никакого внимания. — Ваши дядюшки ждут в гондоле.

— А Бьянка? Где она? — раздраженно спросил Йен.

— Думаю, вы знаете о ней больше моего. Кстати, однойгондолы нет на месте — как и двух ночных гондольеров.

Йен заскрежетал зубами, но потом чуть успокоился.

— Возможно, это поможет раскрыть вашу тайну. — Вруках слуги сверкнул топаз, а Йен взял со стола записку Бьянки.

Ладно, где бы она ни была, она по крайней мере не краладрагоценности. Направляясь к двери, откуда лился свет, чтобы прочесть записку,Йен с удивлением заметил, что его пальцы дрожат и что он сильно тревожится заБьянку: на его лице за несколько мгновений сменилось три выражения —облегчения, ярости и страха. Как она могла уйти, сердито спрашивал он себя, какмогла подвергать себя опасности?!

— Черт возьми! — закричал он, отталкивая Джорджо иустремляясь к выходу из палаццо.

Первую половину пути в цейхгауз Франческо, Роберто и Йенмолчали. Ни один из них не вспоминал события прошлого вечера: все были слишкомпогружены в свои размышления. Разбудив Роберто и Франческо, Джорджо сообщил имне только о взрыве, но и о двух комплектах одежды, разбросанной на полу вбиблиотеке. И хотя дядюшки сгорали от нетерпения поздравить Йена, они неговорили ни слова, понимая, что сейчас его мысли заняты другим. Взрыв могозначать потерю всего дела. Арборетти имели привилегию продавать и хранитьбоеприпасы в Венеции. Потребуется серьезное расследование происшествия,результаты которого могут лишить их этого права, особенно если выяснится, чтопричиной взрыва была их собственная неосторожность. Теперь будут тщательнопрослеживаться все их сделки, и некоторым, с кем они имели дело, вряд липонравится столь пристальное внимание властей. Роберто и Франческо готовы былипоклясться, что Йен про себя обдумывает, как бы свести к минимуму последствиявзрыва, но вдруг услышали:

— Надеюсь, она жива и я смогу свернуть ей шею.

— Хорошая мысль, — согласно кивнул Роберто.

— Похоже, ты говоришь о Бьянке, — промолвилФранческо, стараясь скрыть звучавшее в его голосе удивление. — Что ещеужасного она сделала?

— Три часа назад ваша драгоценная Бьянка ушла изпалаццо, чтобы помочь какой-то роженице, — мрачно объяснил Йен. — Ароженица — в цейхгаузе. Возможно, она все еще там, вот только осталась ли она вживых после того, что случилось.

Молчание в гондоле не нарушалось до тех пор, пока они неприбыли к цейхгаузу. Сначала они увидели разрушения, которые принес взрыв,потом услыхали какофонию криков: что-то выкрикивали мужчины, плакали дети,рыдали женщины. Кто-то бегом выносил из обломков зданий остатки уцелевшихинструментов.

Монашки, жившие при церкви, сбились с ног, пытаясьразместить многочисленных раненых — и тех, кто приходил пешком, и тех, когопривозили на телегах и даже приносили на закорках. Несколько монашек толпилисьвокруг маленькой фигурки, которая стояла посреди всей этой неразберихи иотдавала указания. Йен лишь покачал головой, недоумевая, как эта невысокаябосая женщина смогла взять на себя командование в трудной ситуации. И вдруг…Ничто в незнакомке: ни босые ноги, ни рваное запачканное платье, ни покрытыесажей волосы, ни перебинтованная голова — не напоминало о Бьянке, однако он былуверен, что это именно она. Его предположение подтвердилось, когда она, заметивФранческо и Роберто, оставила свой пост и бросилась им навстречу.

— Слава Богу, вы здесь! — Бьянке захотелось обнятьих и расцеловать, но время было слишком дорого. — Доктор цейхгауза и егоработники были моими первыми пациентами, а единственная сестра милосердияполучила ранение, так что работать не сможет. У большинства поступающихсерьезные ожоги, но есть и переломы. К счастью, пока никто не умер.

Роберто потрогал ее повязку, и Бьянка невольно заморгала.

— А ты уверена, что тебе не надо лежать, детка? —заботливо спросил он.

— Это пустяки, — возразила она, справившись сголовокружением. — Я просто на время потеряла сознание, когда что-то упалона меня во время взрыва.

— Что именно?

— Обломок фасада. Но Нило быстро привел меня в чувство,и, как видите, со мной все в порядке.

Они втроем побежали в наспех сооруженную больницу.

Облегчение, охватившее его, когда он увидел ее живой, быстросменилось гневом и негодованием на то, что она так нелепо рисковала жизнью. Очем она думала, отправившись посреди ночи в самую опасную часть Венеции? Одна!Даже не испросив у него разрешения!

Слева Йен увидел группу людей, пытавшихся загасить пламя настроящемся корабле. Справа люди выстроились в ряд и передавали из рук в рукиведра с водой из канала для тушения горевшего здания. Какой-то мальчик,возможно, помощник одного из корабелов, тащил две большие бадьи с водой,согнувшись от их тяжести. Йен бросился ему на помощь, поставив одну бадью себена плечо, и тут же оказался в гуще дел. Работая как машины, они лили и лиливоду на огонь. Наконец их усилия увенчались успехом: пламя стало отступать.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем вереницы сталираспадаться.

Йен увидел в клубах дыма высокую фигуру брата Криспина.

— Эй! — закричал Йен, замахав рукой, чтобыпривлечь его внимание.

Улыбнувшись, Криспин поспешил к Йену.

— Джордже сказал мне, что Бьянка пропала, —заметил Криспин, не скрывая озабоченности.

— Можешь не беспокоиться о ней. Она сейчас на своем месте.Вокруг нее кровь, раненые и монашки. Ну, в общем, такого же, как она, сортаженщины.

Криспин был поражен, как быстро его будущая родственницаоказалась в центре этого ада. Он хотел было спросить об этом брата, нопередумал.