— Я искал тебя, — промолвил он. — На местевзрыва что-то не так. Однако склад поврежден меньше, чем можно было ожидать.Как бы там ни было, нам понадобится твое заключение.

В юности Йен серьезно увлекся артиллерией, в особенности егоинтересовал порох. Как-то он почти целое лето провел в своей лаборатории иоднажды заявил, что готов произвести взрыв необычайной силы. Фоскаривосторгался не только силой созданного им пороха, но и тем, что он не портилсяв воде, а значит, был незаменим в морских битвах. Именно благодаря секрету этогонового и чрезвычайно сильного пороха Венеция смогла одержать победу в морскойбитве при Лепанто, что позволило Арборетти завоевать право продавать и хранитьвзрывоопасные вещества в городе на воде. И именно взрыв пороха вызвал сейчасмногочисленные разрушения в цейхгаузе.

Йен был вынужден согласиться с Криспином: взрывоопасныебоеприпасы не были отправлены вовремя в Англию, склад Арборетти был доверхунаполнен ими. Такого количества пороха, которое там хранилось, было быдостаточно для того, чтобы на воздух взлетел весь цейхгауз. Однако передняячасть фасада устояла, как удержалась и часть боковой стены.

Фоскари попытался понять, с одной стороны, причину взрыва, ас другой — причину того, что боеприпасы не рванули в полную силу.

Судя по результатам взрыва, на складе недоставало почтиполовины пороха, то есть около семисот тонн.

Но почему неизвестные злоумышленники украли только частьпороха, а остальной взорвали? Почему было не покончить сразу со всем взрывчатымпорошком? Тристан и Майлз, подошедшие к складу, рассказали, что безуспешнопытались найти хоть кого-то, кто перед взрывом заметил бы у здания что-топодозрительное. Арборетти пришли к выводу, что даже с помощью целой армии им ненайти ключа к разгадке тайны взрыва, потому что очевидцам, похоже, хорошозаплатили за то, чтобы они держали рот на замке.

— Но одна зацепка у нас все-таки есть. — Майлзвздернул голову и отбросил с лица непокорную прядь волос. — Скорее всегоим нужно было совсем немного порошка, чтобы исследовать его, а посколькухранить порох им негде, они взяли столько, сколько были в состоянии продать.

— А может, им кто-то помешал? — предположил вскореоказавшийся здесь же Себастьян. Его голубые глаза горели от нанесенногоАрборетти оскорбления.

— Если мы придем к выводу, что взрыв был произведеннамеренно, то нам следует осознать, что кто бы ни стоял за всем этим, он явноне любит Арборетти, — добавил Йен.

— Может, более мощный взрыв и причинил бы больше вредазданиям, но вред, который он нанес бы нашей репутации, был бы ничуть несильнее, — заметил Майлз. — Это же понятно: одним ударом причинитьвред нашей репутации и заработать деньжат.

— Будем надеяться, что так и есть, — сухопроговорил Йен, кивая головой. — И я рискну предположить, что все мы —мишени для них.

Как-то само собой решилось, что Себастьян с егоудивительными инстинктами (поистине как у собаки-ищейки) и способностьюдобывать информацию возьмет расследование на себя.

Всем казалось, что они провели в цейхгаузе чуть ли ненесколько дней, однако, посмотрев на карманные часы, Фоскари с удивлениемувидел, что было всего около четырех. Пожаров больше нигде не было. Каждый изизмученных Арборетти искал глазами свою гондолу, надеясь вскоре попасть домой ихоть немного вздремнуть. Каждый, кроме Йена.

Фоскари стал пробираться между ранеными и едва избежалстолкновения с измотанной на вид сестрой милосердия, которая несла огромныйподнос с льняными бинтами. Лишь войдя в церковь, он увидел маленькую женскуюфигурку с перевязанной головой. Раненая, босая, она вызвала в нем такой всплескжалости, что Йен почти забыл о своем грозном намерении.

Приблизившись сзади к Бьянке, Фоскари терпеливо ждал, покаона сменит повязку на руке пострадавшего моряка. Как только она встала, онповернул ее к себе. Ее мягкий, нежный взгляд встретился с жестким взором егосерых глаз, и Бьянка задрожала от страха. Во всяком случае, именно так этопредставлялось Йену. Однако на самом деле вместо мягкости, нежности или хотя бычувства облегчения ее глаза были полны ярости.

— Убери руки, д'Аосто! — почти выкрикнула она. Йенбыл поражен как тем, что она называет его официальным именем, так и тем, чтоего предположения не оправдались. Уронив руки, прикосновение которых, возможно,стало причиной такого странного приема, Фоскари стал ждать, пока Бьянкаобъяснит ему, в чем дело. Но она ничего не сказала, а молча зашагала прочь. Этобыло слишком даже для такого рационального и сдержанного человека, каким Йенискренне себя считал. Не говоря ни слова, он прижал ее к себе. Раненые, сестрымилосердия и его дядюшки недоуменно смотрели на то, как он несет вырывающуюся ибрыкающуюся женщину к выходу из церкви. Фоскари остановился лишь тогда, когдавтиснул визжащую Бьянку в каюту своей гондолы.

Он не отпускал Бьянку до тех пор, пока она не сказала, чтоне умеет плавать, однако ему захотелось снова схватить ее за ноги, когдаженщина добавила, что предпочла бы утонуть в Большом канале, чем плыть с такимнизким похитителем, как он.

— По крайней мере, — холодно произнес Йен,выразительно глядя на Бьянку, — я не убийца.

— В самом деле? — Ее голос был ещехолоднее. — По последним сведениям, погибло двадцать пять человек. И этовсе из-за вас, из-за Арборетти!

Последние слова Бьянка произнесла с таким презрением, чтоЙен похолодел. Он вопросительно взглянул на Бьянку. Подозрение, зревшее у негов голове, словно само по себе вырвалось наружу.

— А ведь ты ненавидишь нас, не так ли? Наверняка тыустроила этот взрыв, чтобы уничтожить нас!

Йен получил некоторое удовлетворение, увидев, как задрожалаБьянка. Ярость охватила все ее существо. Ей хотелось вцепиться в физиономиючеловека, сидевшего рядом.

— Мне и в голову не могло прийти, что ты до такойстепени подл и низок, — проговорила она. — Решил отвертеться отответственности за этот взрыв и все свалить на меня?! И если уж я так плоха,как ты меня выставляешь, то почему только уничтожение Арборетти — моя цель?Почему не прибавить, что мне доставляет истинное удовольствие слушать крики истоны умирающих и обгоревших на пожаре детей?

Йен уже сожалел, что дал волю гневу, но будь он проклят,если признается в этом. Вместо этого он прицепился к ее словам:

— Что ты имеешь в виду, говоря о моей ответственности?Не думаешь же ты, что я устроил пожар на собственном складе?

— Нет, милорд, я не настолько глупа, — отозвалась Бьянка. —Ты, кто так хорошо знает, какова уничтожающая сила пороха, тобойпроизведенного, решил устроить свой склад в самой населенной части города. Какты мог быть таким беспечным и не думать о безопасности людей? Даже женщинаспособна понять, что подобная катастрофа была неизбежна.

Йен ничего не ответил, и Бьянка сердито продолжила: