"…Еда и оружие, медицинская помощь и жильё. Наш пункт приёма выживших находится на двадцатом километре восьмого шоссе за поворотом на улицу Суворова. Здесь о вас позаботятся и накормят…"

В какие-то моменты сигнал прерывался жуткими помехами. Приятный женский голос повторял текст раз за разом, Маша и Коля, растерянно глядя друг на друга, прослушали запись несколько раз, пока парню это не надоело, после чего он нервно убавил звук на радио.

– Мы должны рассказать об этом остальным, – Сказала девушка, тяжело и взволнованно взглянув на парня.

Коля медленно вздохнул, покивал головой и направился на выход.

Солнце клонилось к горизонту, а ребята лениво брели по деревенской улице.

– Можно задать вопрос? – Поинтересовался парень по дороге домой.

– Конечно, – Улыбнулась Маша.

– Вы с Дашей очень похожи, но никогда не говорили, что вы близняшки.

– Потому что это не так, – Совершенно спокойно ответила девушка. – Я старше неё на полгода.

– Это… – Коля был в замешательстве. – Я, конечно, биологию знаю… – Неуверенно сказал он.

– Нет, нет, – Посмеялась Маша с реакции друга. – Мы от разных матерей.

Для парня это ничего не прояснило – наоборот, он запутался ещё больше.

– У нас общий отец, – Объяснила девушка. – Мама Даши забеременела ей, когда моя мама была на шестом месяце. Знаешь, – Тоскливо вздохнула она. – Но если любишь первого, то второй не появится. Именно поэтому папа ушёл от моей мамы к маме Даши. Свою мать я не помню – она умерла спустя год после родов, поэтому наш отец забрал меня в свою новую семью.

– Почему же вы раньше не рассказывали? – Удивлённо спросил Коля.

– Сложно говорить о таком, – Вновь загрустила девочка.

– А сейчас проще?

– Сейчас уже неважно.

Ребята прошли несколько секунд в тишине, погружённые в свои мысли.

– Может, правда, уже неважно, что было раньше, – Задумчиво сказал Коля.

– Ты о чём? – Спросила Маша, обеспокоенно посмотрев на парня.

– О том, что наши истории – это лишь груз, занимающий частичку нашей памяти, – Говорил пацан, любуясь на заход солнца. – Всё, что было до, будет только грызть нас, напоминая о днях прекрасной беззаботной юности в нормальном мире… – Вздохнул он и посмотрел на Машу. – Но этого мира уже нет, – Печально добавил он.

– Ты бы хотел изменить свою историю? – Вдруг спросила девушка, серьёзно взглянув на собеседника. Тот растерялся и молча увёл взгляд, потому что не знал наверняка ответа на этот вопрос, а Маша продолжила: – Миллионы пазлов из побед и поражений, приобретений и утрат, случайностей и планов складываются в единую картину нас. Каждый пазл, каким бы ничтожно маленьким он не был, вносит свой вклад в общую картину. Убери один – за ним посыпятся ещё десятки. Удали лишь одно событие из свой жизни, и ты потеряешь бесценный опыт, отсутствие которого повлияет на твой выбор в будущем. И кто знает, станешь ли ты тем человеком, которым являешься сейчас. Станешь ли ты тем, кем ты хотел бы стать? Твоё прошлое делает тебя тем, кто ты есть, и ты никак не сможешь его не изменить. Все мы оказались здесь, потому что совпали многие обстоятельства в нашей жизни. И ты должен, обязан об этом помнить, хотя бы из уважения к тем, кто не увидел тебя в настоящем.

ГЛАВА 8

Прошла ровно неделя с того момента, как жизнь группы несостоявшихся выпускников перевернулась с ног на голову.

Проснувшись рано утром, Витя подумал, что вряд ли кто-то из его друзей теперь вообще считает дни. Пробуждаясь каждый день с мыслью о том, что он может стать для тебя или для кого-то из твоих близких последним, ты не задумываешься о том, сколько ты уже прожил в этом кошмаре.

На самом деле, жизнь в мире мертвецов совсем не докучала выжившим подросткам. В них чувствовалось какое-то ощущение того, чего желает каждый молодой, не определившийся по жизни организм – свободы. Ведь и правда, много ли теперь они должны делать? Раньше в их постоянные обязанности входило обучение в школе – одиннадцатый класс оказался самым сложным не только своей учебной программой, но и тем давлением, которое оказывается на будущих выпускников. Дело не только в экзаменах, а в целом в том, что к концу подходит их детство, и им открывается дорога в жестокую и непонятную взрослую жизнь.

Так ли страшна эта взрослая жизнь теперь? Едва ли! Не нужно переживать по поводу экзаменов; мысли о необходимости поступления, дальнейшем обучении и устройстве на престижную работу больше не заботили умы подростков.

Эти вещи больше их не волновали. В кишащем ожившими мертвецами мире всё, что заботило ребят – это вопросы еды и безопасности. Может, не каждый из них мечтал именно о такой свободе, но выбирать им не приходится, а потому нужно искать плюсы даже в такой, как им казалось ровно неделю назад, безнадёжной ситуации.

«Двадцать первое апреля,» – Подумал Витя, поднимаясь с дивана. Он лёг спать очень поздно, поэтому решил не мешать тем, кто уже отдыхал. По этой причине он не пошёл в комнату на второй этаж, а остался спать на диване на первом.

Сегодня до полудня по плану должна была вернуться группа, ушедшая за едой в соседний город два дня назад. Вчерашней выпечки хватило бы только на завтрак, а для повторного запуска генератора нужно было много времени и топлива, однако группа не располагала ни первым, ни вторым, что подчёркивало важность скорого возвращения Лёши с друзьями.

Витя смирно сидел на диване, пытаясь успокоить головную боль от постоянного недосыпания – за всю неделю он поспал максимум двадцать часов, что сильно сказалось на самочувствии парня, однако совсем не отразилось на его внешнем виде.

Со второго этажа послышались лёгкие шаги, а через пару секунд парень заметил на лестнице девушку, весёлой походкой, чуть ли не вприпрыжку идущую вниз. В тонкой светлой футболке и коротких шортиках Оля напоминала беззаботного ребёнка, но стоило ей только увидеть Витю на первом этаже, как жизнерадостная улыбка растворилась на её лице, а шаг потерял свою задорность и стал уверенным и твёрдым.

Она взглянула на парня тяжёлым презрительным взглядом, от которого Вите впервые стало не по себе. Он тяжело вздохнул и задумчиво провёл пальцами по губам, провожая взглядом подругу.

– Двадцать первое апреля… – Задумчиво повторил парень вслух после того, как Оля вышла на улицу, после чего встал, достал из-под подушки пистолет, засунул его под пояс и решительно отправился на выход.

—…Это всё равно неважно. Какая бы боль не была, сколько бы