Мальчика провели по коридору и ввели в другую комнату, большую по размерам, чем та, где он проснулся. В комнате горел яркий свет. Вдоль стен висели полки, на которых можно было увидеть разнообразные бутылки, мензурки и банки. Одни из них были наполнены жидкостями или порошками, другие были пусты. В углу комнаты находилась железная раковина и маленькая газовая горелка. Там же были различные медицинские инструменты и оборудование.

В центре комнаты стоял высокий узкий стол, вокруг которого были прикреплены прочные кожаные ремни. Под столом находилась сложная система передач, позволяющая наклонять его в любую сторону.

— Это лаборатория, — сказал Малколм.

— Очень хорошо, — Пастори произнес это так, как будто он разговаривал со способным учеником. — Ты не хочешь забраться на стол?

— Нет.

— Мне кажется, мой мальчик, что тебе все-таки лучше уяснить, как обстоят здесь дела. Когда я что-либо предлагаю сделать, это на самом деле не предложение. Это приказ. И когда я отдаю приказ, ты должен его выполнять. Так будет лучше для всех. А теперь забирайся на стол.

Малколма бросило в жар. Он еще чувствовал боль в плече, в том месте, где Кругер нажал на нерв. Он подошел к столу, обошел вокруг и, слегка подпрыгнув, сел на него.

— Вот так, — сказал Пастори. — Теперь ляг, пожалуйста, на спину.

— Зачем?

Пастори подал знак своему помощнику, который нетерпеливо стоял рядом.

Прежде чем Малколм понял, что происходит, Кругер уложил его на спину и застегнул ремень вокруг одного из его запястий. Малколм замахал свободной рукой.

— Освободите меня, — закричал он.

Кругер поднял руку и сильно ударил Малколма по щеке. Мальчик ощутил привкус крови во рту. В глазах его потемнело и на миг показалось, что все вокруг в огне. В ушах послышалось странное рычание, и Малколм был удивлен, когда понял, что оно исходит из его горла.

Пастори бросился к столу.

— Вы видите это? Замечательно! Привяжите другую руку, Кругер. И ноги тоже. Быстрее.

Пока доктор всматривался в него, на смену гневу пришло чувство безнадежности.

— Теперь он снова принял свой прежний вид, — проговорил Пастори. — Но вы видели это, Кругер? Вы видели, что произошло с его лицом?

— Оно было странным. Как будто его зубам стало тесно во рту или что-то еще.

— Или что-то еще, — повторил Пастори. Он склонился над Малколмом, взялся рукой за подбородок и повернул его голову сначала в одну, затем в другую сторону. От него пахло мятой.

— Ты в порядке, Малколм? — спросил он.

— Я хочу встать.

— Все в свое время, мой мальчик. В свое время. Скажи мне, что ты испытывал, когда пытался сопротивляться Кругеру?

— Ярость. Ему не следовало бить меня.

— Да, конечно, ты прав. Я прослежу, чтобы этого больше не было.

Пастори отошел от стола и стал что-то быстро писать в блокноте. При этом он говорил больше сам с собой, чем с теми, кто находился в комнате.

— Кажется, эти изменения были вызваны яростью. Интересно, а другие сильные эмоции дадут ли тот же эффект? Надо это проверить.

Он вернулся к столу.

— Открой рот, пожалуйста.

Малколм колебался.

— Это только градусник, видишь? Я всего лишь хочу измерить тебе температуру. Открой, пожалуйста.

С неохотой Малколм послушался, и доктор ловко сунул стеклянную трубочку ему под язык.

— А сейчас я сделаю анализ твоей крови. Маленький укольчик, Малколм. Ты даже не почувствуешь.

Мальчик видел, как Пастори ввел полую иглу в вену на сгибе локтя и набрал в сосуд темно-красную жидкость.

Затем доктор вытащил иглу и положил ватный тампон туда, где осталось крошечное отверстие. Он вынул изо рта Малколма градусник и проверил его.

— Почти нормально. Ничего особенного.

— Теперь я могу встать? — спросил Малколм.

— Сейчас, мой мальчик. Только еще один укол, для того, чтобы ты отдохнул и хорошо себя чувствовал. Затем ты встанешь и сможешь поесть.

Пастори ввел иглу ему в плечо и с довольным видом отошел от стола.

— Отдохни минутку, Малколм. Я пока пойду проверю некоторые справки. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Кругеру. Договорились?

Малколм повернул голову, посмотрел на доктора, но ничего не сказал. Его тело наливалось тяжестью. Он не хотел ничего делать.

Как только Пастори вышел и за ним закрылась дверь, к столу подошел Кругер и внимательно посмотрел на мальчика. Грубые черты лица этого человека исказились в откровенной враждебности.

— Тебе лучше больше так не делать, — сказал он.

— Не делать, — как эхом отозвалось в голове у Малколма.

— Ты знаешь, о чем я говорю. То, что ты сделал со своим лицом и с зубами. Мне все равно, что говорит доктор. Лучше тебе так себя не вести, иначе тебе будет плохо.

Кругер еще что-то говорил ему, но Малколм уже погружался в приятное тепло, куда не долетали слова.

После этого время мало что значило для Малколма. Он знал, что его измеряли и взвешивали, кололи, проверяли, перепроверяли, кормили и очищали. Ему было все равно. Временами его оставляли одного, а иногда рядом был Кругер. Этот человек все время смотрел на него со злостью и угрожал, но у Малколма не было сил отвечать.

Самым ужасным для него было, когда его укладывали на стол. Пастор что-то делал с ним, о чем Малколм не хотел думать. Что-то, связанное с электрическими проводами. Иногда в лаборатории было очень холодно, а иногда невыносимо жарко. И каждый раз доктор что-то записывал в своем блокноте. Однако Малколму, одурманенному наркотиками, было все равно.

Но как-то раз Пастори совершил ошибку с одним из уколов, которые он регулярно делал Малколму. Когда игла коснулась кожи, мальчик дернул рукой, и лекарство пролилось на рукав. Пастори, следивший в это время за лицом Малколма, ничего не заметил. Когда он ушел, мальчик почувствовал себя намного сильней и уверенней.

Позже, ночью, а может быть, днем — Малколм не был уверен — в комнату вошел Кругер. Увидев его, мальчик притворился спящим.

— Ты уже проснулся? — спросил Кругер. — Я вижу, что да. Пора вставать и одеваться.

Он подошел к кровати.

— Не прикасайтесь ко мне, — произнес Малколм. — И не приближайтесь.

— Послушай, не тебе говорить, что мне надо делать, а что не надо. Может, тебе напомнить, кто здесь главный.

Кругер наклонился и схватил Малколма за запястье.

Затаившаяся ярость вновь ожила в сознании мальчика, но пока он ее сдерживал внутри себя.

Сжимая одной рукой запястье Малколма, другой рукой Кругер вынул из кармана зажигалку. Он зажег огонь и медленно поднес его к ладони мальчика.

Ощущение тепла быстро перешло в боль. А вместе с болью вернулись страшные воспоминания о ночи огня,