харкнул в угол автобуса. — Что мои вариации, что вы двое. Ладно. Скажем так, у меня нет имени. Точнее, оно-то есть, но я уже давно себя с ним не ассоциирую. Да и что оно значит, в сути своей? Ровным счетом ничего. Пустой звук. Так что можете звать меня, не знаю, Пионер, если душе угодно.

Пионер по имени Пионер. Идеально для людей с аномической афазией. Всегда была плохая память на имена. Спасибо за заботу, друг чудесный.

— Хорошо… Пионер, — протянул я. — С этим, допустим, разобрались. Теперь другой вопрос — ты вообще кто? И что ты от нас хочешь?

Пионер глубоко затянулся и выпустил в воздух объемный клубок пара. Специально время растягивает. Козлина пафосная.

— Я такой же, как и вы. Просто чуточку более освоившийся. А от вас мне ничего не надо. Ни души, ни крови девственниц. Просто хотелось пообщаться с действительно новыми людьми. Ну и, может быть, дать парочку дружеских советов, как окончательно не тронуться умом в этом долбаном лагере. Вы здесь надолго, так что это будет для вас очень актуально.

— Две недели это не так уж и долго, — поспорил Дэнчик. — Особенно, если год в армии отслужил. Там очень хорошо понимаешь, что такое время.

— А кто сказал, что вы здесь на две недели? — весело спросил Пионер. — Славечка? Помню-помню, она постоянно твердит одно и то же. Ну, для нее вы и правда здесь на две недели, но по факту…

Черт, Славя же сейчас должна появиться!

Не успел я об этом подумать, как активистка осторожно заглянула внутрь автобуса. Ну все, фиаско. Мало того, что мы теперь выглядим еще большими идиотами, чем выглядели в прошлый раз, во всей этой зимней одежде, так еще и в обществе этого сатанинского пионера. Что дальше?

— Привет, ребят, — подала голос Славя. — А вы чего тут сидите? У вас все хорошо?

— МОЛЧАТЬ! — неожиданно громко рявкнул Пионер. Руки Слави тут же рванулись к бокам, громко хлопнув по телу, а ноги рывком соединились вместе. Активистка вытянулась и застыла, покачиваясь. А потом упала лицом вниз.

Если я при виде этого поседел раньше обозначенного генетикой срока, то я ни капли не удивлюсь. Дэнчик же безмолвно, словно рыба, открывал и закрывал рот, соображая, что произошло.

— Славя! — он все же смог выйти из оцепенения. И затем, с полными ярости глазами, повернулся к Пионеру. Я уже приготовился к рывку, чтобы перехватить его, пока он не натворил глупостей. — Ты что с ней сделал, тварь?

— Успокойся, сейчас я с ней ничего не сделал, — отмахнулся Пионер. — Всего лишь полная парализация тела. Видишь ли, за столько времени я смог кое-чему здесь научиться, так что могу немного вмешиваться при желании не только в свой, но и в чужие циклы. А также в существование их обитателей.

Дэнчика трясло, но нападать снова на Пионера он не решался. Я рискнул снова взглянуть на все еще неподвижно лежащую Славю. Никаких признаков жизни. Двигались только ее глаза, в которых прослеживался неприкрытый ужас.

— То, что ты возомнил себя здешним божком, не дает тебе никакого права так издеваться над людьми, — процедил я. — Я сам не большой поклонник homo, но, знаешь, должны быть какие-то рамки.

— Ох, какая честь! — взорвался новым приступом хохота Пионер. — Богом меня еще никто не величал. К сожалению, у меня пока нет такой власти над циклами. Хотя, учитывая, что здесь я, по факту, бессмертен, то доля правды в этом есть.

— Расколдуй Славю, пожалуйста, — прошептал Дэнчик.

— Угомонись, обморок влюбленный, — скривился Пионер. — Она тебе еще надоесть успеет, поверь мне на слово.

За воротами началось какое-то движение. Скорее всего, возвращался водитель автобуса. Либо Ольга уже успела отправить кого-то на поиски внезапно задержавшейся помощницы. В обоих случаях ничем хорошим это не закончилось бы сто процентов.

— Так, ладно, поговорили, и будет, отсюда надо валить, — я нашел в себе силы встать и, обогнув Дэнчика, приблизился к Пионеру. — Ты сможешь нас вернуть назад к тому времени, когда мы встретились? Продолжим беседу там, а не здесь. А то к нам собираются гости, и еще одной загипнотизированной тушки нам тут точно не надо.

— Разумеется, — Пионер обнажил свои белоснежные зубы и молниеносно щелкнул пальцами.

В следующий миг в глазах у меня потемнело. Создалось ощущение, будто меня сдавило тисками сразу со всех сторон. Попытался сделать глоток воздуха, но ничего не получалось. Я уже попрощался с жизнью, как вдруг…

Я даже не сразу сообразил, что снова оказался в нашем с Дэном домике. Знатно пошатывало, но жить можно было. Мой друг чувствовал себя не лучше — лицо позеленело, будто его сейчас вырвет. Беда-бедовая.

— Прошу прощения, первоклассный сервис в пространственных перемещениях отсутствует, — гоготнул Пионер и, пританцовывая, присел рядом с Дэнчиком, ткнув того в плечо. — Как себя чувствуешь, герой-любовник?

— Как будто по мне проехался комбайн, — пришибленно ответил тот.

— Это ничего, витка за два пройдет, — губы Пионера согнулись в издевке.

— Объясни уже, наконец, о каких циклах и витках ты все говоришь? Что это значит? — спросил я.

— Тут все просто, сладенький, — Пионер потянулся и во мгновении ока оказался рядом со мной, чуть приобняв за плечо. Я почувствовал его холодное, словно от мертвеца, прикосновение. — Цикл — кругооборот витков. А один виток — одна смена. И далее по накатанной. Из раза в раз. У каждой вариации циклы немного отличаются друг от друга, но в целом они все одинаковые. Вы сейчас, как понимаете, на первом витке. Так что, господа, добро пожаловать в бесконечное лето!

— Подожди, — до меня не сразу дошел смысл сказанного. — Хочешь сказать, что мы здесь застряли навсегда?

— Сообрази-и-и-и-и-л, — широко расставив руки, радостно пропел Пионер на мотив циркового марша Дунаевского. — Да, с вами определенно проще общаться, чем с себе подобными. Ты абсолютно прав. А вам двоим еще особенно не повезло, поскольку у вас, как оказалось, сохраняются воспоминания о предыдущих сменах. Эх, как бы я хотел, чтобы и мне, как большинству моих вариаций, наглухо отбивали память после каждого витка, оставляя лишь смутные куски воспоминаний, похожих на сон, но, увы и ах. Так что я вам даже немного сочувствую.

— Врешь, собака сутулая, — уверенно заявил Дэнчик. — Я прекрасно помню, как ты лично говорил, что у кого-то получилось выбраться.

— Ах, этот, — почесал черепушку Пионер. — Да, у него действительно вышло. Ценой вас двоих.

— Прости? — нахмурился я.

— Он предложил ей сделку — в обмен на свое жалкое существование он отдает в жертву «Совенку» две души. Вам просто не повезло оказаться в ненужном месте и в