— Нет, я не капаю слюнями на экран смартфона.

— И скажу сразу, что это твои трусики. Я взял их с твоей полки.

— Я, конечно, оставила тебе ключ от квартиры. Но для того, чтобы ты приглядывал за Багетом, а не рылся на моих полках. Это во-первых. Во-вторых, можешь рассказать эту сказочку кому-нибудь другому. Таких трусиков у меня нет и никогда не было.

— Теперь есть. Я сегодня их купил и положил на твою полочку. Нежно-розовые, шелковистые… А какая прозрачная сеточка сзади… Фантастика!..

Я рассмеялась.

— С тобой всё ясно. Ты фанат розового? Я знаю, что я тебе подарю.

— Вид своей круглой попки в этих трусиках?

— Не совсем. Я подарю тебе Pinkie Pie.

Босс замолчал, недоумевая.

— А что это?..

Я опять рассмеялась, словив себя на мысли, что слишком часто смеюсь от радости, разговаривая с боссом.

— Сразу видно, что ты не возишься с детишками, Ник. И явно не готов становиться папочкой. Pinkie Pie — это розовая пони из мультфильма.

— А ты откуда это знаешь?

— У моей подруги сын и дочка, дочке пять лет. Я иногда сижу с ними.

— Любишь детишек?

— Очень.

Босс замолчал:

— Уверен, что из тебя получится хорошая мамочка. Сладких снов, непослушная заинька.

— Сладких снов, развратный сказочник, — попрощалась я, сбросив вызов.

Но сразу уснуть не получилось. В голове крутилось столько разных мыслей. И по комнате струился аромат цветущей вишни, сладковатый. Такой густой и насыщенный, что казалось можно облизнуть губы и почувствовать его на вкус. Но на губах играла улыбка, и она была не менее сладкой…

Скучать дома у мамы не приходилось. Потому что хоть мамин ухажёр и смотрел за хозяйством, но в частном доме работы всегда хватало. Особенно сейчас, когда мама уже не первый день ходила с больной ногой. Так что я не сидела сложа руки. Но постоянно витала в облаках, думая, как ни странно, о Никите. Мне приходилось одёргивать себя и заставлять не думать о нём. Особенно трудно приходилось не вести с ним мысленный спор диалог, представляя, как иронично ответил бы он на мои слова о чём-нибудь…

Наверное, это было ненормально? Или нормально. Такое, вообще, бывает, что человек, которого ты видел очень часто и от которого у тебя сводило челюсти, как от недозрелой черёмухи, вдруг начал тебе нравиться.

И ты ищешь, ищешь у него вопиющие недостатки, ужасающие пороки… Ищешь и не находишь. Даже то, что раньше бесило до ужаса вдруг начало казаться пикантной особенностью. Боже, Женечка, остановись!.. Так и до влюблённости можно докатиться!.. И стану я одной из тех мышей, которые плакали, кололись, но продолжали грызть кактус. Потому что Никита Андреевич…

«Пардоньте, конечно… Но вы, Ник, не подарок и даже не майская роза. Вы — самый настоящий кактус!» — мысленно подвела я итог своим рассуждениям. Но, между прочим, иногда цветут и кактусы. Это я так, просто к слову подумала. Хвалить босса очень не хотелось, как и признавать, что я начала скучать по нашим перепалкам или по его нарочито наглому поведению и беспредельному доминированию.

Ник, словно нарочно, давал мне время соскучиться по нему, отправляя простые, до безобразия, сообщения: «Доброе утро, отличного дня!» или «Спокойной ночи!». Казалось, что ещё немного и я начну искать повод, чтобы позвонить боссу и поболтать с ним… На самом деле, неважно о чём. Но услышать его голос очень хотелось!..

Возможно, у такого прохладного общения была одна вполне реальная и конкретная причина: босс нашёл себе утешение в лице какой-то другой девушки. Может быть, даже утешился Сисяндрой или той, другой, русской версией Ким Кардашьян…

Поздним вечером я уже ложилась спать, как увидела входящий звонок от босса. Хотела поломаться для приличия, ответив не сразу, но едва успела досчитать до пяти, как пальцы сами нажали на кнопку «принять вызов».

— Женя! — решительно произнёс босс. — У меня две новости.

— Хорошая и плохая? — спросила я.

— Даже не знаю. Для меня одна новость плохая, а вторая — хорошая. Тебя, скорее всего, первая новость заставит посмеяться, а вторая новость расстроит.

— Ник. Ты говоришь загадками. Говори, пожалуйста, яснее. Я не готова играть в шарады. У меня голова болит от запаха краски.

— Что-то красила?

— Крышу докрасила и забор начала красить… Скорее всего, закончу только послезавтра, потому что здесь очень жарко. Так что выражайся предельно чётко и понятно.

— Хорошо. Первая новость — твой мерзкий уж меня укусил. Когда я пытался его накормить. То есть позавчера.

— Да, ты прав. Это не новость. Багет иногда кусается, — зевнула я. — Что со второй новостью?

— Даже не знаю, как тебе сказать. Но кажется, что твой уж собирается помирать.

— С чего ты так решил? — встрепенулась я.

— Он заполз под свою корягу и почти не двигается. Глаза помутнели. Точно собрался на тот свет. Извини, но я ничего не могу поделать.

Я рассмеялась. Никита говорил серьёзным тоном, а я хихикала, не переставая, потому что представила его, скривившегося от отвращения.

— Ох, Ник, ты меня насмешил до слёз!.. Багет не собирается умирать!.. То, что ты описал, говорит только об одном. У Багета приближается линька!..

— Линька?.. — переспросил босс.

— Да, линька. Багет сбросит старую кожу, только и всего.

— Чёрт! — выругался босс. — Придётся второго обратно сдавать…

— Подожди-подожди… Второго? Какого второго? Про кого ты сейчас говоришь?

— Про второго ужа, про кого же ещё! — раздражённо ответил босс. — Я решил, что твой Багет скоро сдохнет. И чтобы ты не расстраивалась, купил тебе нового ужа с хорошим террариумом. Чёрт!..

— Ха-ха-ха!.. Оставишь его себе?..

— Да ты с ума сошла?! — рявкнул босс. — Я и твоего гада ползучего едва выношу, а ты хочешь мне ещё одного подсунуть?

— Ты сам его купил! — давясь от смеха, сказала я, умиляясь тому, как сильно возмущался босс.

— Ладно. Верну его или подарю одному приятелю… Он любит разводить гадов. А змея вроде как символ медицины. Всё, хватит ржать. Проблема решена.

— Ты — такой милый, — проворковала я. — Спасибо за заботу о Багете.

— Плевать мне на твоего Багета. Я не ради него стараюсь. Я за тебя переживал.

Сердце пропустило удар, потом ещё один удар. Эй, орган, ты собираешься нормально кровь перекачивать или так и будешь вяло трепыхаться, словно едва жив?

— Когда ты возвращаешься?

— Ещё рано-о-о-о… Прошла всего одна неделя…