Резкий переход в отношения «адепт–преподаватель» добавили градуса моим и без того разгоряченным нервам. Стало невыносимо жарко, и я не выдержал.

Правда, почему бы не быть честным с самим собой? Я хотел ее, я понял, что люблю ее, и сейчас пришло время отбросить условности. Долой идиотские правила и приличия. Лучше сделать и жалеть, чем потом всю жизнь думать, каково оно было.

Хотя сомневаюсь, что придется жалеть о подобном.

Я дернул девушку на себя и заключил в объятья. Прижал к ледяной серой стене так, что кирпичи впивались в кожу. Приник к губам, не давая возможности даже вздохнуть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она ответила достойно, страстно, хоть и была немного обескуражена сменой моего настроения. Дерзко вцепилась в волосы, и нас от продолжения прямо в одном из коридоров Академии отвлекли только странные шаги.

Подхватил ее под обтянутую черной лаковой кожей задницу и понес в комнату. В нашу кровать. Я знаю, что буду у нее первым. Не просто первым – единственным.

Как только мы переступили порог моего жилища, все перестало существовать. Словно мы свихнулись. Появились силы, дикое, ни с чем не сравнимое животное влечение.

Она оказалась такой отзывчивой, полной страсти и потрясающих стонов, которые я извлекал из нее.

Мы пустились в танец страсти и еле добрались до постели. Потому что не хотели отлипать друг от друга, хотели продолжить, сдирая одежду. На пол полетела моя рубашка, а за ней ворох пуговиц.

Ее штаны и кофту снять оказалось сложнее. Она выдала такой ряд цветастых ругательств, что я даже возгордился. А потом помог избавиться от такого сексуального, но ооочень узкого наряда.

Думаю, она окажется сродни ему: мягкая и узкая, ведь я уже немного вкусил девушки в прошлый раз, когда заставлял признаться, что там за разговор был у нее с Ксандром.

Мими выгибалась и стонала, умоляла не медлить и взять ее, наполнить целиком, до краев, чтобы чувствовать пульсацию и спазмы ее тела. Просила прекратить эту пытку и сделать ее своей.

Говорят, что у мужчин, познавших женщину множество раз, особый опыт, но я вновь чувствовал себя зеленым юнцом, трясшимся над великолепным девичьим телом.

Сжимавшим ее талию, упругие ягодицы и приникающим к ее острым, полным вершинам. Идеальная. Идеальная и моя. В каком-то роде для меня происходящее тоже стало первым разом.

Первым разом, когда я познал неземное наслаждение от соединения с женской плотью, когда чувствовал себя в ней, ее ногти, царапавшие спину и рвущие простыни.

Когда аккуратно двигался в ней под музыку ее стонов. Какой я был имбиала, когда лишал себя этого. Упрямый и недалекий гелида, боявшийся поддаться запретному.

Но она не табу, Минерва Сицил – мое спасение, и я не собираюсь ее упускать. Потому что только когда мы одновременно вскрикнули на пике нашего наслаждения, в голову пришло четкое осознание: я еще никогда не был так прав в своей жизни.

Она стоит всего, ее любовь и доверие сейчас мое все, и в мире не будет человека роднее. Мы разные, прошедшие сложный путь, но только вместе мы становимся чем-то большим.

Естественно, эти пару часов перед рассветом мы провели с большой пользой. Когда одевалась на собрание, тело ломило, а внутри разливалось непривычное приятное тепло.

Ну, в одном месте невозможно саднило. Куда ж без этого. Поморщилась. Кажется, по поводу второго и третьего раза Тим был прав. Да и впервые в жизни посмотрела на свои узкие обтягивающие штаны как на оружие пыток.

Мне бы сюда бесформенное одеяние адептов Академии. Было бы неплохо.

– В следующий раз будешь слушаться, душа моя.

Он подкрался поближе и обнял, проскальзывая руками под еще не застегнутую спереди рубашку. Прикусил мочку уха и зажег целый пожар между ног.

Пришлось поерзать и раздраженно посмотреть на него. Тоже мне, мститель. Вот заживет у меня все там, тогда и посмотрим кто кого. Поймав мой взгляд, он мягко засмеялся и убрал руки с груди. Собственноручно застегнул ряд черных пуговиц.

– Уже боюсь и буду безмерно признателен, если ты не станешь мне угрожать расправой в такой форме. Принимай с честью поражение. Ты тоже иногда бываешь не права.

Не права я буду после смерти, а при жизни – ну уж нет! Не бывать такому! Но вслух это я сообщать не стала, а лишь кокетливо чмокнула Тима в губы. В этот момент дверь в его комнату скрипнула, и мы оба услышали:

– Ты не знаешь, куда делась моя дочь? Я бы…

Коул Перей мог выглядеть по-разному. Свирепым, сверхсерьезным, опасным и крайне редко любящим. Но никогда раньше не видела его таким растерянным. Впрочем, эта эмоция довольно быстро сменилась другой – бешенством.

– Мими, выйди. Я хотел бы сказать пару ласковых твоему дядюшке.

Слово «дядюшка» из его уст прозвучало как что-то угрожающее. И я понимала почему. Наверное, это немного странно застать свою дочь в такой недвусмысленной ситуации с твоим братом, хоть и оказавшимся неродным.

Но у меня не было желания вмешиваться в это. Хотя не хотелось и давать отцу повод думать, что я нуждаюсь в его комментариях по поводу наших с Тимом отношений.

Поэтому я заправила рубашку в брюки, поправила белоснежные волосы и строго напомнила:

– Собрание через полчаса, прошу никого не опаздывать. Не стану повторяться даже для Верховного правящего шести полисов или… моего мужчины.

На оба статуса сделала особый упор. Ибо нечего тут. Продолжила:

– Надеюсь, два взрослых человека не статут тратить время на обсуждение того, что и так уже решено. Я не нуждаюсь ни в чьем одобрении. Так что жду вас, мальчики.

Развернулась и вышла из комнаты, оставив немного пристыженных (по крайней мере, я в это искренне верила) мужчин думать над своим поведением. А мне надо было успеть на завтрак.

Дошла до столовой без происшествий. Никто меня не трогал, никто не пытался убить или затащить в лабиринт. Да даже хрустальная ящерица молчала.

Перед широкими дверьми на мгновение замялась. Теперь я не адептка, теперь, я Душа Академии. Что-то типа ее олицетворения. Еще вчера приняла для себя решение, что временно приостановлю учебу. Потому что сейчас на это не хватает ни сил, ни желания.