Мотька посмотрела на меня с сожалением, как на недоразвитую.Разве что пальцем у виска не покрутила.

Но на пляже мы забыли обо всех разногласиях. Кроме ежедневнокупающейся в одно время с нами старушки и привычной компании картежников, мыобнаружили там Вальчика и… Тамару.

— Кончилась его свобода! — злорадно хохотнулаМотька.

Мы полезли в море. В воде отступили все тревоги. Хотелосьвопить, прыгать, качаться на волнах!

— Аська, давай на всякий случай не будем оратьпо-русски!

— На какой случай? — удивилась я. — Мы жепросто купаемся.

— Знаешь, пусть думают, что мы по-русски ни в зубногой! Может, что интересное услышим!

— Молодец, Матильда!

Вскоре мы увидели, что Томка и еще одна, не менее пышнаядама, решили искупаться. Они кокетливо пробовали ногами воду, взвизгивали,брызгались, вопили «Ой, мама, не могу!» под одобрительные смешки всей компаниии, наконец, погрузили свои телеса в изумрудную воду Средиземного моря. Теперьони резвились неподалеку от нас.

— Девчонки, а вы тоже с России? — спросила насТомка.

Мы сделали вид, что ничего не понимаем.

— Вы не русские, что ли? Мотька подняла брови.

— Русс? Ло! Ло!

— Да нет, местные, видать! — сказала Томкинаподружка.

— А говорят, местные сейчас не купаются. Может,приехали откуда…

— Шпрехен зи дойч? — нагло спросила Матильда.

Я похолодела. Еще по-английски Мотька с грехом пополамобъяснится, но по-немецки? Впрочем, дамы в немецком тоже были не сильны.

— Чего она сказала? Клав, ты разобрала?

— Да вроде спрашивает, говорим ли мы по-немецки.

— Парле ву франсэ? — окончательно обнаглелаМатильда, поняв, что тут ей разоблачение не угрожает.

— А теперь, говорим ли мы по-французски.

— Ага! Сейчас! Скажи этой соплячке, что мы толькопо-русски разумеем, и ничего, где надо, нас понимают!

— Да ты что, Томка! Девчонки совсем зеленые, а вон ужесколько языков знают!

Я со смеху чуть не утонула! Мотька как-то подозрительновзмахнула руками и с головой ушла под воду.

Мы вылезли и улеглись на песке. Дамы вскоре вернулись наберег и устроились неподалеку.

— Клавка, а ты, похоже, тут балдеешь? — спросилавдруг Томка.

— Это точно! Мне тут все по кайфу!

— А мне не нравится!

— Почему?

— Ну что это за пляж? Народу никого, купальник некомупоказать, покадриться не с кем!

— Какой тебе кадреж, у мужиков на глазах!

— Самое оно!

— А ты надолго? Вальчик тут вроде прочно обосновался?

— Он-то да, ему в Москву пока дорога заказана, он тамнемножко палку перегнул. Так что мне за него дела делать приходится. Сегодняопять в Москву лечу, надо одного человечка отследить…

Мы замерли.

— А вернешься когда?

— На той неделе. В воскресенье подружку отсюда встречу,а потом вернусь.

— Понимаешь? — шепнула я Мотьке,

— А то!

— Чего ж ты все сама-то? — спросила Клава.

— А чужим нельзя доверять. Нальчик вот доверял и чутьне погорел. Я тогда ему сказала: теперь сама буду за всем следить. Он тут ужетри месяца кантуется, а я гоняю как оголтелая! Но ничего, зато мы теперь такиебабки делаем!

— Мой тоже неплохо зашибает, но я про его дела знать незнаю. На кой мне это? У меня и так все есть.

— Дело вкуса! Мне, например, нравится не сидеть наодном месте. За последнее время где только не побывала! А вот будут у меня пятьлимонов зелененьких, я Вальчи-ку ручкой сделаю и закачусь куда-нибудь, наГавайи, например! Куплю себе домик, найду парня помоложе…

— Размечталась! Да если ты Вальчика кинешь…

— Зачем кидать? Я с ним поделю все по-честному, какуговорено было, но жить с ним всю оставшуюся жизнь — извини, подвинься!

— А он про твои планы знает?

— Знает, не знает, какая разница? Думаешь, он от меняне гуляет?

— Гуляет. Даже знаю, с кем.

— Да ну? Клавка, скажи, умоляю!

— Тут на днях с Ритулей его видела, уж он перед нейрассыпался…

— Козел! Ну он, понятно, она девка видная, а ей-то чтов этом борове? Бабки? Так она сама не бедная вроде.

— Что это ты так родного мужа?

— А! Надоел хуже смерти!

— Окрутела ты, подруга!

— Что есть, то есть, — со смехом согласиласьТомка. — Но только не трепись, Клавка!

— Да ты что! Я — могила!

Подруги замолчали. Теперь они лежали на спинах, прикрыв лицасоломенными шляпами. Мы а Мотькой побежали в море.

— Аська, не нравится мне эта история. Она, значит, тожебудет сегодня в аэропорту! Нам нельзя ей на глаза попадаться.

— Хорошо, что мы это знаем! Будем держаться в сторонке.И надо на всякий случай Арье предупредить.

— Володька его предупредит. А как ты думаешь, она ужедо Курицы добралась?

— Надо позвонить и выяснить.

— Скорее всего добралась. Она ведь к отлету Курицы невернется, будет в Москве встречать с грузом. Ох, плохо, хуже некуда!

— Погоди, не каркай! Может, все еще и обойдется!

— Знаешь, Аська, давай-ка сейчас домой поедем.Во-первых, Володьке надо сообщить, а во-вторых, план действий в аэропортупродумать до малейших деталей. Вальчик нас не раз видел, Томка тоже узнает, такчто сама понимаешь…

— Да, ты права!

Мы выскочили из моря, мигом ополоснулись под душем,переоделись и бросились бегом на автобусную остановку. Через четверть часа мыуже подходили к дому. Дверь почему-то была закрыта на цепочку. Странно! Мыпозвонили. Открыл нам Володька.

— Вы чего так рано? — недовольным тоном спросилон.

— Новости есть! — сообщила я.

— Какие?

Мы быстро рассказали ему о Томке.

— Да, — озабоченно проговорил он, — этосильно осложняет дело. Наверное, не стоит вам в аэропорт ехать. Онинасторожиться могут!

— Еще чего! — возмутилась я. — Не много ли тына себя берешь?

— Ровно столько, сколько надо! — отрезалВолодька. — Вся операция вообще будет в мужской уборной происходить, такчто вам там совершенно нечего делать. Вы мне даже сигнал бедствия подать несможете. Ни фига! Я переоденусь парнем! — заявила Матильда.