— Может быть. Но, с другой стороны, что он могнатворить? Скорее уж что-то такое узнал и не хочет нас пугать.

— Думаешь?

— Ага.

— Надо его утром прижать как следует, что это за дела?

— Да уж!

Утром Женя кормила нас завтраком.

— Девочки, вы не знаете, что с моим парнем творится?

— А что? — насторожилась я.

— Да ведет себя как-то уж очень странно. Обычно его недобудишься, а сегодня сам вскочил ни свет ни заря и куда-то умчался. Вамчто-нибудь известно? А то вы сейчас с ним больше общаетесь…

— Нет, мы ничего не знаем, — сказала Мотька, ничуточки не соврав. Куда это Во-лодька убежал? — Женя, а может, онвлюбился?

Мотька все и всегда объясняет любовью и, как ни странно,очень часто оказывается права.

— Влюбился? — рассмеялась Женя. — Маловероятно.

— Почему? Очень даже возможно, и возраст такой, —гнула свое Матильда.

— Но явно не в коро-то из вас. Иначе чего ему исчезать?Наоборот, ходил бы с вами как приклеенный.

Мартын, сидевший на подоконнике, вдруг решительно направилсяк двери.

— О, вот и мой сыночка! Легок на помине.

В самом деле, это явился Володька с каким-то пакетом в рукахи, коротко поздоровавшись, кинулся в свою комнату. Мы с Мотькой переглянулись.Вскоре Володя появился на кухне с нарочито веселой рожей, потирая руки.

— Бабы, привет! Мать, чем кормишь?

— А куда это тебя с утра носило? — осведомиласьЖеня.

— Куда-куда, на кудыкину гору!

— Владимир, я не выношу этих отгово-рочек!

— Это, мамочка, не отговорка, а поговорка. Разницучувствуешь?

— Ну что ты с ним будешь делать! — вздохнулаЖеня. — Никогда от него толку не добьешься.

— А что это за пакет ты припер? — поинтересоваласьМатильда.

— Да, Володя, в самом деле! — подхватила Женя.

— Да так, пустяки, и вообще это не мое…

— А чье же? — не отставала Мотька.

— Андрюхино!

— Кто такой Андрюха? — вмешалась я.

— Друг! — с вызовом отвечал Володя. — Имею яправо общаться с друзьями?

— Да имеешь, имеешь! — отмахнулась Женя. —Девчонки, он просто голодный, сейчас поест, подобреет!

— Тебе, мама, не чужды светлые мысли!

— Спасибо на добром слове. Яичницу будешь?

— Все буду. И побольше. А у вас, бабы, сегодня на утрокакие планы? Опять в море кваситься пойдете?

— Конечно! Это от вас море никуда не денется, а вМоскве… — напомнила я.

Жене кто-то позвонил, и она ушла в комнату.

— Бабы! Чтобы в четыре были дома! Поедем в аэропорт.

— Мы помним! А ты что-то новое узнал? —подозрительно спросила Мотька.

— Да вы что! Откуда?

— А по-моему, ты врешь! — не отлипала от негоМатильда.

— Да ты, Мотька, просто спятила, — возмутилсяВолодя. — Своих уже подозреваешь!

Тут на кухню вернулась Женя. Мы позавтракали. Женя ушлаработать, мы с Матильдой взялись мыть посуду, а Володька опять незаметнокуда-то слинял.

— Аська, — шепотом начала Матильда, —печенкой чую, Вовка что-то затевает!

— Мне тоже так кажется, — согласилась я.

— Знаешь что, давай сейчас посмотрим, что он тамприволок!

— А вдруг он нас застукает? Или, того хуже, Женя?

— Ни фига! Ты постоишь на стреме, а я там у негопошарю.

— Ладно! Давай!

Я села за стол в гостиной, держа в поле зрения и входнуюдверь и Женину. Мотька юркнула в Володину комнату. Мне показалось, что онапробыла там целую вечность. Но наконец она появилась. Вид у нее былнедоуменный.

— Ну что?

— Да ничего интересного.

— А что он принес?

— Сахар!

— Сахар? — удивилась я.

— Ну да. Сахарную пудру.

— Так зачем он ее в комнате держит?

— Он же сказал, что это не его пакет, а какого-тоАндрюхи.

— А тому зачем сахарная пудра?

— Ну мало ли… Наверное, у нас с тобой уже мозги на этомделе повернутые. Подозреваем всех кого не лень!

— Похоже на то! — засмеялась я. Тут вернулсяВолодька, заглянул к себе в комнату и сразу вышел.

— Ну что, сыщицы, уже порылись у меня?

— Да ты что? Спятил?

— Я не спятил! Я там оставил ниточку незаметную.Ниточка-то тю-тю! Ну и что вы нарыли?

— А зачем тебе сахарная пудра? Да еще столько? —накинулась на него Мотька.

— Мне она на фиг не нужна! Я же сказал, это дляАндрюхи! К ним бабушка из Петербурга приезжает, вот они и решили наделать длянее всяких сладостей, местных, еврейских. А это требует большого количествасахарной пудры. Вы удовлетворены?

— Ни капельки! Там ее килограмма четыре, неменьше! — волновалась Матильда.

— Ну и что? Просили меня купить четыре кило, я и купил.Мне-то какое дело, на что им столько пудры? Это вам все надо знать, —разозлился Володя. — Любопытные Варвары! Смотрите, без носа останетесь.Ладно, идите скорее на море, а то у меня от вас голова разболелась!

— Ну ты и наглый! — возмутилась я. — Очень тынам нужен! Пошли, Матильда.

— Пошли, но он еще пожалеет! Уже в автобусе Мотька сказала:

— Брешет он все!

— Кто? — не поняла я.

— Володька! Все как есть брешет!

— Почему ты думаешь?

— Я не думаю, я чувствую! Он что-то задумал!

— Да ну тебя, Матильда! Вечно ты со своей интуицией!Помнишь, тебе интуиция твоя знаменитая велела под ноги той женщине кинуться?

— Подумаешь! Ну, облажалась я один раз, и что с того?

— Да ничего, просто не надо так уж доверяться интуиции.Ты же не думаешь, что Володька что-то плохое затеял?

— Нет, конечно! Просто он что-то затеял втайне от нас.А это нечестно!

— А может, у него какие-то дела, с нами вовсе несвязанные?!

— Ага! Щас! Женя же говорит, что он целыми днями скнижкой валялся, пока нас не было! А как мы появились, так его и прорвало!

— Вот именно! Он просто вошел во вкус!