На грани слышимости раздался щелчок, а затем часть стены чуть-чуть выступила вперёд, приобретя очертания двери. Ещё один щелчок, уже громче, и появился небольшой зазор.

— Да чтоб меня! — ругнулся боярский сын. — Вот как ты догадался, Марк⁈

— Как, как? Каком, — пробурчал я. Просунул в зазор ладонь и потянул на себя.

Нашему взгляду предстало небольшое помещение, в котором после открытия двери загорелся свет.

Ну что сказать? На пещеру сокровищ содержимое комнатки никак не походило. Но лишь по той причине, что пещеры всё-таки должны быть побольше. Но сокровища здесь всё же были. Надеюсь.

Слева, вдоль стены стояло четыре сундука. Два больших, высотой сантиметров в пятьдесят. Один совсем немного меньше. А последний был пониже, но более вытянут. Так что объёмом если и уступал предыдущим, то не намного.

Справа же никаких сундуков не наблюдалось. Зато было две полки. На нижней лежало три вытянутых тряпичных свёртка. А на верхней целый ворох каких-то бумаг.

На всякий случай я осмотрел всё магическим зрением на предмет ловушек. Но ничего не увидел. Параноиком Каганов, видимо, не был. Да оно и понятно. Не так-то просто этот тайник найти. А если уж кто нашёл и смог открыть, то и с ловушками справится.

— Ну что, дядь Саш? — хмыкнул я. — Глянем на наследство покойного боярина?

— Глянуть — это мы со всем удовольствием, — предвкушающее потёр руки Сильнов. — Всегда мечтал клад найти!

Недолго думая, я подошёл к первому высокому сундуку и открыл крышку.

— Что там? — из-за моего плеча попытался заглянуть Александр Сергеевич.

— Ничего.

— Не хочешь говорить? — удивился он, и даже шаг назад сделал. — Твоё право.

— Да нет же! — в сердцах воскликнул я. — Реально ничего. Пусто!

Блин! Это был облом! Я уже действительно настроился на сокровища. Драгоценности, золотые слитки, алмазы с рубинами. Хотелось всего и побольше. Надоело быть нищим! Но боярин Каганов умудрился подгадить и с того света. И теперь наверно смотрит и потешается. Сволочь степная!

— Да как же так? — тоже расстроился Сильнов. — Вот же Каганов падла!

— И не говори, дядь Саш, — согласился я и подошёл к следующем сундуку.

Мысленно перекрестился на удачу и потянул крышку.

— Пусто? — спросил боярский сын и снова заглянул мне через плечо. — Ого!

Ну не знаю… Насчёт ого — ещё посмотреть надо. Главное, что этот сундук пустым не был. А был он заполнен почти под самую крышку мешочками, в которых в этом мире деньги хранят. Монеты, если точнее.

— Золото, серебро? — азартно спросил я, перед тем как взять первый мешочек.

— Да даже если серебро, то его всё равно много! — так же азартно ответил дядя Саша.

Развязав мешочек, я высыпал часть содержимого на ладонь и слегка разочаровано кивнул. Сильнов оказался прав — серебро. Точнее — серебряные десятирублёвки. Проверив пару других мешочков, убедился, что содержимое везде одинаково.

— Ну что же, — кинув их обратно в сундук и закрыв крышку, сказал я, — мы теперь не нищеброды.

— Да мы ими и не были, — пожал плечами боярский сын.

— Это вы не были, а мы были, — хмыкнул я и подошёл к следующему сундуку. Потянул крышку и уставился на содержимое. Рядом, не говоря ни слова, сопел Сильнов.

— Да уж, — спустя почти минуту выдохнул он.

— Ага, — согласно кивнул я. — Что-то мне это совсем не нравится.

А всё дело в том, что этот сундук был заполнен золотыми и серебряными украшениями. Многие были даже с драгоценными камнями. Но удивило нас не это, а то, что на части вещей была кровь. Да и вообще из сундука попахивало.

— Это что же, Каганов татем был? Людей убивал и грабил?

— Похоже на то, — кивнул я. — И, видимо, давненько. Хреновенькое нам наследство досталось, дядь Саш.

— И не говори, Маркус. Ладно, давай смотреть что там в последнем?

— Да что-то я даже опасаюсь, — пробормотал я. Но сундук открыл.

В нём снова были мешочки с монетами. Поменьше чем в предыдущем. Но развязав один из них, я увидел уже не серебряные десятки, а золотые червонцы.

— Ну что сказать? — задумчиво протянул я, бросая мешочек обратно. — Теперь мы совсем не нищеброды. Только что-то я этому не особо рад.

— Да ладно, Марк, — попытался меня утешить боярский сын, — это всего лишь деньги. А то что кровь на них… Ты за то уже отплатил.

— Я не расстраиваюсь, дядь Саш, — отмахнулся я. — Я о другом думаю.

— И о чём же?

— О том, что княгиня совсем мышей не ловит. Боярин же этот из её ближников был. Доверие имел. А она вообще не в курсе, что на её землях происходит.

— Судя по тому, сколько тут украшений, Каганов этим ещё при старом князе занимался. Причём задолго до его кончины. Так что не наговаривай на Саблеславу.

— Защищаешь её что ли⁈ — удивился я.

— Да даже если и защищаю? — пожал плечами Александр Сергеевич. — Девке и так не просто пришлось.

— Добрый ты, дядь Саш, — хмыкнул я, решив не вступать в бессмысленный спор.

— На том и стоим, — уже веселее ответил Сильнов.

— Что теперь со всем этим делать будем?

— Как, что? — удивился он. — Тратить! Твоё теперь всё. И даже украшения эти твои. На меч взятые.

— Да я не про это. Княгине сообщить надо или нет? Всё же на её землях беспредел творился.

— Хм, — задумался дядя Саша. — Решать, конечно, тебе. Но я бы эту информацию придержал. В данный момент она ни на что не повлияет. А вот в будущем может когда и пригодится.

— Тоже верно, — согласился я. И спросил: — Ну что, посмотрим, что тут ещё есть? Не зря же в тайнике лежит?

— А давай! — азартно кивнул Сильнов. Было видно, что даже несмотря на нашу находку, ему всё это нравилось. Что ни говори, а в каждом взрослом мужике живёт мальчишка!

— Как думаешь, сколько там денег? — спросил я, подойдя к полкам и протянув руки к первому свёртку.

— Считать надо, — пожал плечами он. — Но на первый взгляд тысяч двадцать будет. Золота. Серебра раза в два больше.

— На посёлок новый хватит?

— Посёлок? — удивился боярский сын.

— Ну а что? — вопросом на вопрос ответил я. — Наймём строителей. Материалов недостающих купим. И к зиме люди будут жить в своих домах, а не в бараках.

— На посёлок и десяти тысяч золотых рублей хватит за глаза, — задумчиво протянул Сильнов. — Только как-то это… Боярина дружина должна кормить, Маркус! А не наоборот.

— Да я вроде не голодаю, — хохотнул я. Положил свёрток на один из больших сундуков и развернул. — Мда.

— Аляповато… — согласился со мной дядя Саша.

В свёртке был меч. Ну как меч? Сталь вроде и неплохая, но вот внешний вид. Лично я с таким ходить бы не стал. И рукоять, и ножны были украшены золотом и драгоценными камнями просто в каких-то немыслимых количествах. На ножнах даже материала, из которого они сделаны, видно не было.

— Ну, продать наверно можно… — задумчиво протянул я.

— Можно, конечно. Такие вот штуки степные ханы любят. Чем больше золота, те выше статус.

— Интересно, почему Каганов сам не продал? Да и вообще, денег у него, оказывается, много было. А жил не богато.

— Так в глаза бы сразу его богатство бросилось. И люди спросили бы — а откуда?

— А смысл тогда вообще деньги копить? — удивился я.

— На старость, может. Да и тот отряд степняков, что на тебя напал, нанять больших денег стоило. Вот они ему и пригодились.

— Ну не знаю… Я бы так жить не смог.

— Так ты, Маркус, и не тать, — по-доброму улыбнулся боярский сын. — А тати они завсегда по-другому мыслят. И если уж свернули на скользкую дорожку, то обратно не вернутся. Жадность не позволит.

— Тоже верно, — согласился я. — И вот куда эта дорожка приводит. Каганов мёртв, а мы его накопленные богатства рассматриваем.

Закатав этот чудо-меч обратно в ткань, я взял другой свёрток. И даже не удивился, увидев там его практически полную копию.

— Может он подарок каким степнякам сделать хотел? — глядя уже на второе убожетсво подряд, спросил Сильнов.

— Всё может быть, — кивнул я и раскатал третий свёрток. — А вот это уже интересно.

Тут была сабля. Хотя нет. Кажется это шашка. В моём мире такие казачьими называли. Тут казаков вроде нет. Или есть?

В общем — это была шашка. В простых, но добротных чёрных ножнах и с такой же чёрной кожаной рукоятью. Причём было видно, что это не парадное оружие, а боевое. Рукоять сильно потёрта, а на ножнах было несколько сколов, словно прежний владелец на них удары принимал.

— Шашка, — пробормотал Александр Сергеевич и спросил у меня: — Можно?

Я лишь кивнул в ответ.

Сильнов осторожно, словно она