Князь Остров спросил зятя:

— Дочь у нас на пару дней оставишь или как?

— Коли захочет, пусть остается.

— Ну и ты погостил бы. На подворье у тебя есть кому хозяйством заниматься.

— Это так, Степан Гордеевич. Я и рад бы, но дела не позволяют.

Остров налил чарку вина, пододвинул Савельеву. Сам он по причине болезни живота ни водку, ни квас не пил, только воду. Мог бы и молоко, но не любил его с детства.

— Выпей, зять, закуси.

— Благодарствую, Степан Гордеевич. — Дмитрий выпил, закусил пирогом с телятиной.

— Вот не пойму я, Дмитрий, одного… — начал Остров.

— Чего именно, Степан Гордеевич?

— Тебе по наследству досталась вотчина, крупное село, сотни холопов с семьями. Насколько я знаю, они живут справно, потому как земли у них хорошие, плодородные. Река рядом, леса вдоволь. Но ты туда заглядываешь редко, а Ульяна же не была там вообще. Не опасаешься, что ключник твой к воровству пристрастится?

— Не опасаюсь. Порфирий служил там еще при отце, царство ему небесное. — Молодой князь перекрестился. — Никаких нареканий к нему у нас никогда не было.

— Но вотчина без хозяина тоже не может. За ней глаз нужен. Да не чужой, а твой собственный, а ты все больше на Москве. Как свадьбу сыграли, так и не выезжал никуда. На службе не состоишь. С простолюдинами якшаешься. Добрые знакомцы мне говорили, что ты часто бываешь на Зарядье, где какие-то мужики целую улицу выстроили. Непонятно, что это за люди, какого ремесла, чем живут.

Савельев посмотрел на тестя и проговорил:

— А стоит ли тебе волноваться, Степан Гордеевич? Дом у нас — полная чаша, Ульяна ни в чем не нуждается. Денег нам на все хватает.

— Вот я и думаю, откуда они у тебя берутся, коли ты не при царе и вотчиной не занимаешься. Да и не даст она столько, как ни старайся.

Савельев улыбнулся и сказал:

— От отца, Степан Гордеевич, много чего осталось.

— Ты мне про это сказки не рассказывай. Я хорошо знаю, как жил почтенный Владимир Андреевич.

Дмитрий уже и не рад был, что остался у родителей жены. Он и правду сказать не мог, и лгать не был приучен. А князь Остров человек очень любопытный, все ему знать желательно.

— Вижу, Степан Гордеевич, что не все ты про отца моего знал. Но хватит разговоров, ими сыт не будешь. Давай-ка лучше перекусим как следует.

Но не успел Савельев и куриную ножку съесть, как доверенный слуга Острова показался в двери и проговорил:

— Извиняюсь, Степан Гордеевич, тут до князя Дмитрия Ивановича человек прибыл.

— Что еще за человек?

— С виду служивый. Конь добрый, сабля в ножнах расписных.

Остров взглянул на зятя и спросил:

— Кто это, Дмитрий?

— Так откуда мне знать? Пойду погляжу.

— Я с тобой!

Отговаривать тестя было совершенно бессмысленно. Он все одно пошел бы.

Посему князь Савельев вынужден был смириться и сказал:

— Ну что ж, коли есть желание, пойдем.

Они выбрались во двор, подошли к воротам.

За ними стоял всадник. Тот самый, который всегда являлся к Дмитрию.

— Долгих вам лет, князья, — заявил он.

— И тебе так же, — ответил Савельев.

Остров же спросил:

— Ты-то кто? От кого прибыл?

— Это только Дмитрий Владимирович должен знать. Ты уж извини, Степан Гордеевич.

— А меня откуда знаешь? — осведомился Остров.

Гонец улыбнулся и ответил:

— Кто же такого знатного вельможу на Москве не знает?

Эти слова пришлись по душе пожилому князю.

Савельев повернулся к нему и мягко сказал:

— Ты бы шел домой, отец.

— Что-то ты темнишь, зятек дорогой. Что за тайна от меня?

— Это не моя тайна.

— Нет уж, все одно растолкуй, почему к тебе гонец прибыл и чей он?

— Скажу, но не сейчас.

Обстановку разрядил сам гонец:

— Тайно-то не великая, Степан Гордеевич. Я от князя Юрия Петровича Крылова.

Остров немало удивился.

— От Крылова? Ближнего человека самого царя?

— Так, князь. Но Дмитрий Владимирович сказать тебе о том не мог.

Князь Остров взглянул на Савельева и спросил:

— Так ты знаком с Юрием Петровичем?

— Да, отец. Гонец сказал то, о чем я говорить действительно не мог, не имел права.

— Так ты, значит, на службе?

— На службе, но об этом никто знать не должен. Потому как дело это тайное.

— Вот оно что. А я-то и думаю… но ладно, теперь все понял. А Ульяна-то знает?

— Только то, что ей надобно знать.

— Угу! Ясненько. Ну что ж, пойду в дом. А чего Ульяне-то сказать?

— Скажи, что меня важный человек по срочному делу к себе позвал. Она поймет. Я же приду сюда, как только освобожусь. А коли не смогу, то пусть у вас поживет. В этом случае пошли девок за вещами, которые нужны ей.

— Я и сам съезжу.

— Ну, как знаешь.

Служка тем временем подвел Савельеву коня.

Князь вскочил в седло, ударил ногами по бокам молодого скакуна и пошел впереди гонца. Он хорошо знал дорогу к подворью ближнего боярина царя.

Но ехать им пришлось не к дому Крылова, а в Кремль. Об этом немного погодя князю сказал гонец.

Савельев не особо удивился и спросил:

— К царю едем?

— Нет, к князю. Он встретит нас. А куда потом, я просто не знаю.

— Идем к Спасским воротам?

— Нет, — ответил гонец, имени которого Дмитрий не знал до сих пор. — От Москвы-реки по подземному ходу к Тайницкой башне, от нее — к дворцу. Там со стороны стены будет ждать князь Крылов.

— А коней кому оставим? — поинтересовался Дмитрий.

— Есть для того человек. Да и я вернусь к коням, дождусь тебя.

— Значит, надолго в Кремле не задержимся?

Гонец пожал плечами.

— Не могу сказать. Мне велено ждать столько, сколько нужно будет.

— Понятно.

По небольшой площадке у дворца прогуливался князь Крылов. Он, завидев Савельева и гонца, улыбнулся, но как-то натянуто.

— Доброго здоровья, Дмитрий Владимирович.

— И тебе не хворать, Юрий Петрович. Ты звал, я прибыл.

Ближний боярин царя взглянул на гонца и приказал: