– Четверо.

Он поежился – возможно, я слишком крепко сжал его пятерню. Я все еще был на нервах.

– Могу я что-то сказать, сэр? – начал он.

– Майк.

– Майк?

– Да, меня зовут Майк Тальбот.

– Майк, пожалуйста, не поймите меня неправильно…

Похоже, его смущало то, что он собирался сказать мне, но парень не собирался отступать от своих принципов.

– Но от вас очень плохо пахнет, – договорил он.

Я обратил внимание, что в его речи едва слышен малость заржавелый британский акцент.

– Да, мне часто это говорят, – ответил я, обнимая его за плечи не столь скверно пахнущей рукой.

Он заметно расслабился. Я рассказал ему, зачем мы здесь, а также о комплексе Литл Тертл и о том, что мы рады всем приезжим и что там есть свободные места.

Тэд позвал своих братьев по оружию, двое из которых оказались его сотрудниками, а один – покупателем. Из отдела с консервированными фруктами вышла женщина пятидесяти с лишним лет. Ее руки были усеяны язвами, а часть переползла и на лицо. Я чуть крепче сжал винтовку, решив, что это одна из неупокоенных. Когда оказалось, что это не так, я принялся гадать, каким образом можно заполучить столь запущенный случай цинги в продуктовом магазине. Женщина кивнула и мне и побрела дальше по проходу, ковыряя язву на переносице.

Тэд шепнул мне:

– Она занимается этим с тех пор, как началась вся эта чехарда. Не успевает язва зажить, как она ее расковыривает.

Я содрогнулся от отвращения. Гермофоб во мне клятвенно пообещал, что эта тетка будет сидеть в другой машине, когда мы отправимся домой.

Прямо у меня из-за спины, из-за вереницы продуктовых тележек, показался великан с монтировкой в руке. Я бы решил, что это Дурган, если бы парень не был светло-шоколадного цвета. Его присутствие меня изрядно нервировало – лучше уж схлестнуться с любым из ходячих.

– Страшно рад, что не пришлось этим воспользоваться, – сообщил он, шлепнув монтировкой по ладони.

Алекс и Тревис ворвались внутрь – им показалось, что прогремел пистолетный выстрел.

– Э, да, я тоже, – честно признался я.

– Этого здоровяка зовут Майли, но мы зовем его Большим Малюткой, потому что… – начал Тэд.

– Я понял, – сказал я, глядя куда-то в район грудины Большого Малютки.

– Би-Эм для краткости, – сказал верзила и прошел мимо нас чуть дальше, чтобы достать воду из холодильника.

Я заметил на его лице легкую ухмылку, очевидно, парень был доволен тем, что меня смутили его размеры.

Последней показалась единственная покупательница, оказавшаяся в магазине в тот удачный момент, когда Тэд благоразумно запер дверь и отгородился от всего кошмара, что бушевал на парковке. Ее звали Бет. На вид ей было лет тридцать-сорок. Золотистые волосы по плечи, зелено-карие глаза и лицо в форме сердечка. Привлекательная женщина, но было в ней еще что-то. Меня одолело сильнейшее чувство дежавю. Откуда-то я ее знал, хотя не видел ни разу, по крайней мере, не в этой жизни. В любом случае, сейчас не было времени разгадывать загадки. С четырьмя лишними парами рук загрузка фуры прошла как по маслу. Я также позаботился о том, чтобы тщательно обыскать аптечный отдел. Никогда не знаешь, когда понадобится немного кодеинчика[33]… в смысле, кларитромицина[34].

Фура была набита под завязку, но в продуктовом все еще оставалось полно припасов. Я бы предпочел съездить домой, разгрузиться и снова вернуться сюда, но уже начинало темнеть, и у меня не было ни малейшего желания задерживаться снаружи. Я мог вернуться завтра, если на то будет воля зомби. С этими мыслями я снова влез в кабину грузовика. Тэд как раз открыл дверцу и взбирался на пассажирское сиденье. Я взглянул на дорогу через лобовое стекло, и почувствовал себя так, словно меня пнули под дых. Не больше чем в сотне футов от нас стояла ТА САМАЯ зомбачка и что-то держала в руках. Поначалу я не мог разглядеть, что, но тут она подняла этот предмет над головой.

– О, Господи!

Я распахнул дверцу и выблевал остатки содержимого желудка.

Тэд, устраивающийся на сиденье, взглянул на зомби.

– О, Боже Праведный на небесах!

Надо отдать должное Тэду – блевать он не стал. Но, с другой стороны, он не был знаком с тем, кому принадлежала эта голова.

– Папа! – крикнул Тревис. – Зомбачка убила Сплиндера!

Я выпрыгнул из машины. Мне хотелось подбежать к ней и проорать прямо в морду: «Что ты делаешь?» и «Почему ты преследуешь нас?». Мой взгляд упорно возвращался к голове в ее протянутой руке. Глаза Сплиндера закатились, так что видны были только белки, а язык свисал изо рта, как у собаки жарким летним днем. Судя по обрывкам плоти на шее, зомби пришлось сделать не один укус, чтобы отгрызть голову от тела. По меньшей мере шесть дюймов снежно-белых спинных позвонков торчало из-под мышечных волокон и перебитых сосудов. Зомби бросила голову, и даже с такого расстояния мы ясно услышали стук – наверное, потому, что все затаили дыхание. Череп треснул со звучным щелчком, и покатившаяся голова Сплиндераостановилась, конечно же, лицом прямо к нам. С распахнутым ртом, раззявившимся, словно гигантская венерина мухоловка, я поднял взгляд на зомбачку. Женщина кивнула, всего один раз, и, развернувшись, пошаркала прочь по проулку.

Я крикнул ей вслед: «Что это значит?» – не ожидая, впрочем, никакого ответа.

– Это то, что ты собираешься с нами сделать?

А затем меня вдруг осенило.

– Ты что, так благодаришь нас за то, что мы тебя не убили?

Она наблюдала нашу стычку с Дурганом. И видела, как Сплиндер поджал хвост и дал стрекача. Все это напугало меня до чертиков. Эти действия требовали куда более высокого уровня умственной активности, чем просто «Надо жрать мозгииии!». Она имела представление о правосудии – пускай и в таиландской версии, но, тем не менее, правосудии. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не погнаться за ней и не призвать к ответу. Женщина помогла нам, в этом я не сомневался. Сплиндер был бесхребетным куском дерьма, но даже он вряд ли бы наткнулся на одинокого зомби. «Нет, – подумал я, – его подстерегли, или, что более вероятно, загнали в ловушку». Этот маленький засранец бросил меня в трудную минуту, и я искренне намеревался разбить ему нос, если увижу в Литл Тертл, но никогда не пожелал бы ему такой судьбы.

Большой Малютка отправился вдоль магазина, к проходу, ведущему от продуктового к бару.

– Би-Эм, я не стал бы этого делать, – сказал я ему.