Возможна и другая версия. На самом деле Микоян вообще ничего не знал про Кобу. Большевики соблюдали конспирацию, больше помалкивали, особенно о делах прошлых. Вполне возможно, ни Шаумян, ни Камо, ни Орджоникидзе своему младшему товарищу Микояну про большевика Кобу не сказали ни одного лишнего слова. Сам же «младший» Анастас Микоян, в свою очередь, не задавал вопросов. Сильно любопытных товарищей подозревали в стукачестве. Полицейские осведомители, провокаторы, двойные агенты работали во всех политических партиях, предателей и двурушников было достаточно, самые бессовестные продавали информацию направо и налево. Люди, имевшие серьёзный опыт нелегальной работы, привыкали молчать.

Так что мы не знаем, что думал Микоян про Сталина, как относился к нему в день, когда впервые его увидел.

Когда мы здесь, впервые в этой книге, начинаем говорить про Сталина — мы понимаем, что его жизнь давно описана на тысячах страниц, а в некоторых периодах его жизнь и деятельность восстановлены буквально поминутно.

На фигуру Сталина мы будем смотреть глазами Микояна, и анализировать увиденное, в соответствии с опытом современной нам историографии 20-х годов нынешнего века.

Ленин множество лет прожил в Европе и строил русскую революцию по европейским чертежам. Масштаб революции Ленина — был масштаб европейский. Закавказье же не имело отношения к Европе, для Ленина это был второй, мало ему знакомый политический театр. В анализе политического устройства Закавказья Ленин целиком полагался на экспертов, имеющихся в его распоряжении, а их были единицы: Сталин и его друг Серго. Был ещё Шаумян, и Ленин выписал ему личный мандат комиссара по делам Кавказа — но Шаумян зверски убит. Кто же советовал Ленину, когда он размышлял о южных границах Республики? Товарищ Коба и товарищ Серго. Товарищ Фрунзе, обеспечивший решительную победу на Южном фронте, сам родился в Киргизии и отлично понимал Восток, но и он, планируя действия в Закавказье, опирался на мнение Орджоникидзе. В ЦК работал ещё один уроженец Тифлиса, Рубен Катанян, между прочим заместитель начальника Политуправления РККА, затем глава Агитационно-пропагандистского отдела; очевидно, и он тоже оказывал влияние на принятие решений, касающихся ситуации в Закавказье.

Нужно учесть, что большевики, сенсационно победив в войне (а должны были проиграть по всем расчётам) теперь столкнулись с необходимостью пожинать плоды победы. Экономика, и так расшатанная, теперь грозила совсем остановиться. Чтобы подтолкнуть страну в новом направлении, требовались исполнители, надёжные люди, и в огромном количестве. Страна очень большая, разная, в Архангельске одна жизнь, в Эривани совсем другая, в Иркутске третья.

Большевики столкнулись с сильнейшим кадровым голодом. Для захвата власти в столицах — Петрограде и Москве — достаточно было усилий нескольких сотен верных бойцов. Для удержания власти на громадных территориях требовались десятки тысяч управленцев, решительных, умных, грамотных людей. Такого ресурса в России тогда просто не существовало. Негде было брать людей. Некому было проводить линию партии в каждом уезде. Ценили любого активиста, способного прочитать газетную статью и пересказать её содержание. В начале 20-х годов в почти 150-миллионном государстве было менее 150 тысяч студентов, обучавшихся высшим наукам. Один гражданин страны на 10 тысяч имел возможность получить высшее образование.

В этих условиях действительно образованные молодые люди, такие как Микоян, вдобавок прошедшие горнило черновой революционной работы, — считались буквально на вес золота. Можно утверждать, что восхождение Микояна по партийной карьерной лестнице было неизбежным. Не имело значения, где он родился и вырос и насколько хорошо говорил по-русски.

В первый день конференции, 22 сентября, Ленин сообщил делегатам об «огромном поражении», а именно разгроме Красной армии в Польше (август 1920 года). Никакого подробного разбора причин поражения Ленин не сделал, иначе пришлось бы обвинять всё командование РККА — Льва Троцкого, Михаила Тухачевского, Александра Егорова. При этом Ленин сделал резкий публичный выговор Сталину. Тот входил в Реввоенсовет Западного фронта. Нет, Ленин никак не оскорбил Сталина — но раскритиковал со свойственной ему энергией.

На страницах этой книги нет смысла анализировать причины катастрофы Красной армии в Польше. Мы пишем про Микояна, а он не воевал с белополяками, и вообще, скорее всего, имел самые смутные представления о польском походе. О степени вины Сталина в военной неудаче историки спорят до сих пор. Применительно к Микояну важно понимать, что он стал очевидцем публичной ссоры Ленина и Сталина.

Самолюбивому Сталину очень не понравилось, что Ленин унизил его в присутствии полутора сотен делегатов конференции, и на второй день Сталин выступил с официальной речью, она записана, в ней есть такой пассаж: «Заявление товарища Ленина о том, что я пристрастен к Западному фронту, что стратегия не подводила ЦК — не соответствует действительности».

Резкий выпад Сталина все отметили, но сенсации не случилось. Сталин входил во второй эшелон большевистских лидеров. Первые роли играли совсем другие люди: Лев Троцкий, Григорий Зиновьев, Лев Каменев, Николай Бухарин, Алексей Рыков, Михаил Томский. Да, Сталин огрызнулся, возразил Ленину, но это сочли за проявление внутрипартийной демократии. Дисциплина в партии большевиков была строжайшей, но ЦК представлял собой своего рода дискуссионный клуб, в котором Ленин имел неоспоримый авторитет, но не имел никакой возможности продавливать единоличные решения.

Между тем поражение в Польше имело далеко идущие последствия. После разгрома Красной армии в плен попали около 150 тысяч солдат, из них домой вернулся только каждый третий. Около 40 тысяч красноармейцев погибли от голода, холода и болезней.

Закавказский революционер Микоян ничего этого не знал и знать не мог. В его картине мира большевики были непобедимы. Ровно три года, с весны 1917 по весну 1920-го, Микоян дрался за установление советской власти в Закавказье, и она триумфально и безоговорочно победила. Новость о том, что большевики потерпели в Польше жестокое поражение, просто не могла вместиться в его сознание.

Потом разгром в Польше большевики постараются забыть. Троцкий, Тухачевский, Егоров исчезнут из политической истории. Возобладает принцип непобедимости Красной армии. И его не пошатнут даже неутешительные итоги Финской кампании 1939 года. Весь путь революционной Красной армии объявят чередой триумфов. Разгромили Деникина, Врангеля, Колчака, белофинов, белоказаков, британских интервентов в Баку и Архангельске, японских интервентов в Приморье и т. д. Голодные, неграмотные рабочие и крестьяне разнесли золотопогонную Белую гвардию, вооружённую на деньги западных империалистов. Польскую катастрофу вырежут из памяти. Через 20 лет в живых останется только один военный руководитель, причастный к поражению в Польше: сам Сталин.

Вторым важным событием на той же конференции стало знакомство Микояна с 30-летним Вячеславом Молотовым. Оказалось, что Молотов только что приехал из Нижнего Новгорода. То есть Микояна направляли на пост, который ранее занимал Молотов (если быть до конца точным — Молотов возглавлял Нижегородский губернский исполнительный комитет, а Микояна направляли на должность председателя губернского комитета партии). Впоследствии Микоян обмолвится, что Молотов, мягко говоря, не преуспел, действуя в Нижнем, — Микояну пришлось разгребать проблемы, созданные его предшественником. Но точной информации нет: Вячеслав Молотов не оставил воспоминаний.