Первый разговор со Сталиным

Сталин появился в жизни Микояна в начале следующего, 1922 года.

Двенадцатого января Анастаса неожиданно вызвали телеграммой в ЦК. Примерно 13 января вечером (возможно, 14 января) Микоян впервые встретился со Сталиным в его квартире, в Кремле. Тот жил в двух комнатах на втором этаже старого здания Оружейной палаты.

По признанию Микояна, Сталин встретил его «приветливо», тон беседы был «спокойный и доброжелательный». А речь пошла о подготовке нового, XI съезда партии и об усилившемся влиянии Троцкого. Сталин опасался, что среди вновь избранных делегатов съезда окажется слишком много сторонников Льва Давыдовича, и при всяком голосовании они будут поддерживать своего лидера. Сталин предложил Микояну фактически тайное поручение: выехать в Сибирь, в Ново-Николаевск (теперь Новосибирск), встретиться с лидерами большевиков Сибири Емельяном Ярославским и Михаилом Лашевичем и передать им пожелание воспрепятствовать избранию троцкистов в число делегатов съезда.

Микоян согласился без каких-либо колебаний.

Неожиданно в комнате появился Ленин, посмотрел на обоих и затем спросил Сталина:

— Обсуждаете кавказские дела?

Сталин ответил, что речь идёт вовсе не о Кавказе, а о Сибири, что товарищ Микоян едет к товарищам Ярославскому и Лашевичу с поручением, мягко говоря, деликатным.

Микоян, по его признанию, очень смутился, попрощался и ушёл.

Этот эпизод — встреча Ленина, Сталина и Микояна на троих — не фигурирует нигде, кроме воспоминаний самого Микояна, и выглядит как своего рода инициация Микояна, «рукоположение». Сталин привлёк Микояна к опасной внутрипартийной борьбе, рекрутировал в ряды сторонников Ленина, противостоящих сторонникам Троцкого, а Ленин лично одобрил решение Сталина. Но логика этой встречи косвенно подтверждается биографами Сталина, например Святославом Рыбасом. Сталин ещё не был секретарём ЦК, но уже давным-давно твёрдо выбрал сторону: во всём поддерживать Ленина и, соответственно, громить его врагов (пока только в политическом смысле). Сталин уже сделался, по выражению Троцкого, «цербером Ильича».

Описывать подробности внутрипартийной борьбы тех лет нет смысла, также как и перечислять разнообразные партийные и административные должности Сталина. Важнее отметить, что происходило и личное сближение. В мае того же 1922 года у Ленина случился первый инсульт (удар). Ленин предвидел, что умрёт рано и от инсульта. Точно так же ушёл из жизни его отец, в возрасте 55 лет. Сильные головные боли начались ещё зимой 1920 года. Есть свидетельства, что в мае 1922-го Ленин просил Сталина доставить ему яд, цианистый калий, с тем, чтобы достойно уйти из жизни, не превращаясь в обузу для товарищей.

С этой ужасной просьбой можно было обратиться только к очень близкому человеку: либо к лучшему другу, либо к ближайшему доверенному помощнику, причём к такому, кого эта просьба не напугает, к такому, который и сам много раз смотрел смерти в глаза.

Поручение Сталина (и Ленина) Микоян выполнил в точности, попросил лишь дать ему возможность вернуться в Нижний, чтобы взять тёплые вещи.

Поездка в Ново-Николаевск заняла всю зиму. Микоян переговорил и с Ярославским, и с Лашевичем. Оба выразили преданность Ленину и пообещали сделать всё, чтобы троцкисты не были избраны делегатами съезда. Вернувшись в Москву, Микоян ещё раз встретился со Сталиным и отчитался о результатах.

На XI съезде Микояна избрали в секретариат съезда. Кроме него, туда же попали Енукидзе и Киров. Микоян выступал в прениях.

Ленин руководил съездом, выступал с политическим отчётом.

В районе 2 апреля, сразу после окончания съезда, Микоян ещё раз встречался со Сталиным. Это был важнейший разговор. Сталин распорядился, чтобы Микоян подготовил себе замену на посту партийного руководителя Нижегородской области, а сам подготовился к переводу на другое место. В том разговоре Сталин озвучил основу своей внутренней политики, а именно — работу с людьми, с кадрами. По мысли Сталина, все партийные руководители должны быть взаимозаменяемыми. Весь управленческий аппарат должен пребывать в движении и в непрерывной ротации. Исполнители, не справляющиеся с работой, должны удаляться, на их место следует набирать новых и новых. Должны быть социальные лифты, административные, партийные, профсоюзные, молодёжные. Пылесос должен подхватывать талантливых способных людей со всех уровней и приспосабливать в работе системы. Любой партийный работник должен быть всегда готов к тому, что его переведут из Костромы в Ашхабад, повысят в должности или понизят.

Фразу «кадры решают всё» — Сталин произнёс в 1935 году, но строить свою систему он начал уже в начале 1922 года, если не раньше.

4

Ротация кадров и Молотов как преемник

Я, как уже было сказано (и как видно из текста), стараюсь выстраивать свою книгу простейшим способом, линейно, то есть от ранних событий к поздним. Но иногда такой подход себя не оправдывает: интереснее бывает мгновенно скользнуть вперёд и назад по всей истории социалистического проекта, от 1920-х годов до 1960-х годов: часто в таком скольжении отыскивается нечто, чего невозможно уловить при грубом последовательном изложении.

Вернёмся к Вячеславу Молотову. Его судьба странно пересеклась с судьбой Микояна уже в 1920-м, когда Молотова удалили из Нижнего Новгорода, а Микояна прислали на замену.

Зимой 1922 года Микоян имел первую конфиденциальную встречу со Сталиным, с участием Ленина, и получил рискованное задание выехать в Сибирь. С этого момента Микоян — особо доверенное лицо, допущенное к участию во вращении тайных политических шестерёнок.

Затем, в марте — апреле 1922 года, Микоян работал на XI съезде РКП(б), а по окончании съезда, после 2 апреля, имел третью встречу со Сталиным.

Эту третью аудиенцию Микоян запомнил и описал.

«Он, — пишет Микоян, — сказал, что каждому руководителю и мне в данном случае необходимо подготовить такого работника, который мог бы при необходимости нас заменить». По мысли Сталина, каждый партийный деятель, независимо от высоты занимаемого поста, должен был иметь заместителя, либо доверенного человека, который, полностью находясь в курсе текущей работы, мог бы мгновенно заступить на место своего руководителя в случае перевода руководителя на другое место работы, с повышением либо с понижением (либо в случае утраты доверия и ареста).

Спустя 25 лет, в 1947 году, Сталин ещё раз, опять в присутствии Микояна, снова повторил то же самое. «Как-то в 1947 году, — пишет Микоян, — он выдвинул предложение, чтобы каждый из нас подготовил из среды своих работников пять-шесть человек, которые могли бы заменить нас самих, когда ЦК сочтет нужным это сделать. Он это настойчиво повторял несколько раз».

Но если Сталин последовательно утверждал универсальный принцип ротации кадров, взаимозаменяемости руководителей — значит, он и сам следовал этому принципу.

Кто же тогда был тот партийный функционер, который готовился заменить самого Сталина? Этот человек — Вячеслав Молотов. Именно Молотова Сталин готовил себе в преемники. Доказательств достаточно. Микоян много раз упоминает, что Сталин держал Молотова при себе, что Молотов сидел в кабинете Сталина целыми днями напролёт, присутствуя при всех встречах вождя с подчинёнными. Молотов, скорее всего, довольно быстро понял, Сталин готовит его себе на замену — и стал действовать соответствующе.