class="p1">И так я вся на нервах. Еще не хватало, чтобы Матвей донимал своими инсинуациями.  Тогда уж точно никакого секса и нормальных отношений.

Нет. Поразмыслив, я выбираю мир. Не хочу ради истины ссориться с Шершневым. Пусть между нами нет любви, но есть страсть, жаркое пламя которой сделает наш брак вполне сносным. И уж точно не выдержит того ушата ледяной воды, которым обернется мое признание.

Молчать. Прикинуться идиоткой. Затаиться, как мышка, и не спускать глаз с Лизаветы. Не ссориться с мужем. И молить бога, чтобы Матвей никогда ничего не заподозрил. Было, и прошло.

Нас не догонят! И не достанут!

Это у меня от страха глупые мысли из всех щелей лезут.

— О чем думаешь? — сонно тянет муж и, усмехнувшись, признается. — Хочу еще. Как ты, девочка?

— Ночь не для сна? — вторю ему. Утыкаюсь носом в широкую грудь. Вдыхаю родной до боли запах.

Пусть суррогат. Пусть замена. Но лучше так, чем вообще ничего.

— В самолете выспимся, — решает Матвей. А я, приподнявшись на локте, изумленно гляжу на супруга.

— Мы куда-то летим?

— В Москву вернемся.

— А завещание?

— Все наследники заявили о своих правах, Крис. Часом раньше, или позже. На оглашение отправим к нотариусу адвоката. Пусть послушает и нам потом расскажет. Просто здесь я не смогу обеспечить вам с Лизой должного уровня защиты. Понимаю, что ребенку нужно море. Но и в нашем доме в Николино тоже неплохо.

— Как скажешь, — киваю, легко соглашаясь.

— Вот и хорошо, — плотоядно рыкает муж, переворачивая меня на спину.

— Матвей, подожди, — впопыхах останавливаю его я. — Нужно посмотреть, как там Лиза. — Я быстро сбегаю и вернусь.

Шершнев смотрит на меня изумленно. Наверняка в глубине души стального мэна идет борьба между доводами рассудка и диким желанием.

— Иди. Только быстро, — велит он и добавляет со вздохом, — Нужно няньку  в одной комнате с малышкой поселить.

Разомкнув объятия, откатывается в сторону. Не сводя с меня взгляда, укладывает руки за голову.

— Потом обсудим, — подхватываюсь с кровати. Наскоро укутавшись в простыню, несусь сквозь зеркальные врата к себе.

И увидев в свете ночника пустую постель, вскрикиваю в ужасе. Трясущимися руками включаю светильник. Накидываю сарафан на голое тело.

Фурией влетаю  в санузел, моля всех богов, чтобы мой ребенок заседал там на горшке. И не сразу замечаю маленькую фигурку, сидящую на корточках около длинного панорамного окна.

— Лизочек, — кидаюсь к дочери. Подхватываю на руки, все еще дрожа от страха. — Ты почему не спишь?

— Мамочка, — завороженно тянет малышка, тыкая пальцем во французскую створку. — Посмотри, какая луна! Интересно, там как там ходят люди? Вверх ногами? Тогда почему они не падают?

35. Матвей. Моя!

Услышав слабый крик Кристины, подрываюсь с места. Лихорадочно ищу трусы и не найдя, натягиваю джинсы на голое тело. Несусь в соседнюю комнату и просто зверею от бешенства.

Кто в моем доме посмел обидеть мою жену? Порву любого.

Но в пустой спальне никого нет. Лишь из ванной слышатся голоса.

«Ложная тревога, блин! А я как дурак испугался, — усмехаюсь криво. — Вон штаны не застегнул толком. На одной молнии держатся.

На автомате проворачиваю клепанную пуговицу в петле и неспеша вхожу в полутемный санузел.

Криста с дочкой на руках стоит у окна и что-то нашептывает малышке.

«Она — отличная мать, — проносится в голове. И снова я вижу жену на большом сроке беременности. Кристина обвивает руками мою шею, а я кладу ладонь на выпирающий из-под льняного платья живот.

Сжав кулаки, отгоняю шальные мысли. Как же меня проняло! Еще суток не прошло как женился, а уже поплыл. Моментальный переход от полного неприятия до готовности размножаться.

— Что-то случилось? — спрашиваю улыбаясь.

— Папочка, посмотри какие звезды… и луна! — завороженно шепчет малышка.

— Ночью нужно спать, а не на звезды смотреть, — бурчу, подходя почти вплотную Забираю Лизавету к себе. Держу одной рукой, а другой — обнимаю Кристину.

— А днем звезд нет, — жалобно вздыхает девочка и размышляет вслух. — Ничего не пойму… Когда же на них смотреть?

— Ну не знаю, — признаюсь, прижимая малышку к груди и неожиданно чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

— А мы как-то загадывали желания на падающую звезду. Был настоящий звездопад, — рассказывает Кристина и осекается на полуслове.

А мне так и хочется спросить, где и с кем она так романтично зависала? Душу царапают коготки ревности. Но сдерживаю себя. Какое мне дело до ее прошлого? Может, целовалась под звездами с прыщавым юнцом…

— Сбылось? — спрашиваю насмешливо.

— Нет, — печально качает головой Кристина.

— Ясен пень, — весело замечаю я. — С точки зрения астрономии любая падающая звезда погасла миллионы лет назад. И загадывать на нее, все равно как на старую табуретку…

— Но табуретки не падают с неба, — парирует возмущенно Лиза.

— Совершенно верно, — смеюсь беззаботно. — А теперь спать, девушки.

— Мамочка-а,  хочу с тобой! — неожиданно всхлипывает Лиза и с моих рук быстренько переваливается в материнские.

Кристина подхватывает балованное чадо. Прижимая к себе, гладит по спинке и шепчет успокаивающе.

— Конечно, котенок…

А у меня в душе взрывается бомба негодования и разлетается осколками на тысячи мелких обидок.

Как с ребенком? Кристина должна спать со мной. Рядом. Хочу жену только для себя. В единое нераздельное пользование. Имею право.

«Так не бывает, — здравый смысл резко пресекает поток глупых и несущественных претензий. — Новый дом. Девочка еще не привыкла. Ей спокойнее с матерью. А ты обойдешься, баклан…».

— Давай отнесу тебя в постель, — предлагаю Лизавете.

— Нет, — мотает головой маленькая нахалка.

Ну как же так? Мы же вроде отлично поладили.

— Это дети, — оправдывается Кристина.

— Все нормально, — отмахиваюсь спокойно. — Помогу уложить.

— Мне лучше остаться, — бормочет жена словно извиняясь.

— Да понятное дело, — киваю равнодушно и, выйдя на минутку в свою комнату, возвращаюсь с подушками.

— Утром устроим бой, — ляпаю не подумав.

— А ты? — спрашивает настороженно жена, оглядывая белоснежный пуховый редут.

— С вами, — отрезаю спокойно. — Я теперь всегда с вами.

Укладываюсь рядом с Кристиной. Обняв жену, тихонько шепчу ей в ушко.

— Спокойной ночи, малыш.

— Тебе будет тут неудобно, — шепчет она, слегка повернув ко мне голову.

Вроде бы заботится, но меня снова захлестывает ярость.

Отправляет к себе? Фигушки!

— Спи-спи, — шепчу примирительно. — Я потом уйду.

Вру, конечно! Ни за что не променяю это место на краю гостевой кровати на роскошную койку в соседней спальне. Этой ночью точно!

Малышка засыпает сразу в объятиях матери. А та ворочается с боку на бок. И когда поворачивается ко мне лицом, кладу руку ей на затылок и приникаю с поцелуем. Таким нежным… почти невинным.

Жена прижимается ко мне.