— Спокойно! — скомандовала я и шагнула вперед. — Замолчи! — рявкнула на Женьку, вознамерившегося продолжить.

Надо было открыть какой-то клапан, и я выбрала смирно сидящую и мало что понимающую Надюху.

— Вон отсюда, — закричала я на нее, — на кухню, кофе готовить, быстро!

Она испарилась с такой скоростью, что меня едва смех не разобрал.

— Вот что, господа! — обратилась я к ним со всей доступной мне твердостью. — Ваша грызня мне не нужна. Я с вашей подачи основательно разворошила осиное гнездо, и мне не улыбается подставлять голову под удар, если вы затеете склоку.

Высказалась я не ясно даже для себя. Но прозвучало это внушительно и действие оказало. На что и рассчитывала.

«Тихий ангел пролетел», — так можно было сказать про наступившую после моих слов тишину. Я уселась на диван, рядом с Ребровым и, помолчав, предложила Рогову продолжить:

— Я так полагаю, что на этом дело не закончилось, Семен Геннадьевич?

— Да! — вздохнул он устало. — Гореловы, Гореловы! Этим убийством они приперли меня к стенке. Они пригрозили придать дело огласке, а такая известность мне не нужна. Фамилия-то одна! Поймите, Татьяна, я сотрудничаю с солидными людьми, и что же получится?..

Вот уж воистину, «когда бог наказывает, то отбирает разум».

Убеждать его в беспочвенности опасений я не стала. Недаром же они год молчали! И Женьке запретила, повернувшись так, чтобы Рогову не было видно моего лица, прикусила кончик языка. Женька меня понял. И так этот солидный человек выглядит сейчас дуралеем, не надо усугублять. Успокоится и сам поймет что к чему.

— Что теперь делать, Татьяна Александровна?

Вопрос прозвучал, и, значит, ситуация опять под моим контролем. Так-то лучше.

— А я на что? — ответила я ему, доставая из кармана пластиковую карточку-удостоверение, отобранную мной у лысого охранника. — Вы вот что сделайте, узнайте, какое место в фирме, так… частное охранное агентство «Самшит», занимает этот молодец и имеет ли какое-то отношение «Самшит» к «Фавору». Это — срочно.

— Ладно, — озадаченно согласился Семен Геннадьевич, получив карточку в руки.

— Теперь ты, джазмен, твоя очередь, — повернулась я к Ребру.

В этот момент Надежда появилась в дверях с чистыми чашками и большим кофейником в руках. Кофе пришелся кстати.

— С чего начать? — Джазмен задумался, полез пятерней в щетину на подбородке.

— Начни с причин своей неприязни к Валерию Рогову.

— Ого! — удивился Семен Геннадьевич. — Неожиданности на сегодня еще не все?

— Не все, — ответила я ему. — Приготовьтесь. Но слушайте не перебивая. Евгению придется рассказывать о вещах гораздо более тяжелых, чем ваша беседа с мадам Гореловой. Галина Канифоль, Женя, если я не ошибаюсь, — обратилась я к Ребру тихо.

Он вдохнул, выдохнул и замер, глядя в пол.

Само имя уже прозвучало. Дальше должно пойти легче.

— Да, Галина, — повторил он и обнял Надюху за плечи, — Шведовой она была на самом деле. Галя ушла от меня к Валерке. По мне, так и черт с ней, но уж больно обошелся он с ней плохо. Ей-богу, такого она не заслужила.

— В двух словах, Женя, — пожалела я его.

— А по-другому и не получится. В чужую жизнь я никогда не лез, так что знаю только то, что люди болтали. А они такого наговорят, да, Надюха? Галина забеременела от него и на пятом месяце аборт сделала. Разошлись они в мнениях насчет брака, так я слышал.

— От кого слышал? — уточнила я.

— От Валентины Гореловой, — проговорил он медленно.

Иного я и не ожидала.

— Померла Галинка после аборта. Вот и все. Мы с Валеркой врагами не стали, но и друзьями перестали быть.

— Когда это случилось? — спросил Рогов.

— Да с год тому… Чуть больше. Позапрошлой весной, наверное. Нет, в начале лета.

Год. Опять год. Повсюду год фигурирует в этой истории. Что за притча?

— Что связывает тебя и Валентину и какую роль играла она в жизни Валерия?

— Никакой роли в его жизни она не играла. Бегал он от нее, как от чумной заразы. А временами как-то схлестывались они, но не сходились, нет.

— Откуда вам… — Рогов возвысил голос, порох, а не человек. — Откуда тебе это известно? Ты же сам сказал, что друзьями вы быть перестали!

— Да от Валентины же! — возмутился его недоверием Женька. — Она бывает в джаз-клубе. Валерка и с Галкой-то через нее познакомился. Два раза я доставал для нее героин.

— Героин! — задохнулся Рогов.

Я резко повернулась к нему, и он осекся, сжал губы.

— Да, героин. Каждый раз понемногу.

Я вспомнила о шприце под тахтой и посмотрела на почти пустой графин с виски.

— И преподносила она героин Валерию? — предположила я.

— Сие покрыто мраком.

Ну, это для кого как. Не давал мне покоя шприц под кроватью и спиртное в холодильнике. У алкоголиков хранить спиртное не в обычае, оно быстро кончается. И Андреевна не обмолвилась ни словом о пристрастии Валерия к выпивке. А он у нее, можно сказать, целый год на виду был. Но наркоманом Валерий не был тоже.

— Давно? — повернулась я к Женьке. — Давно она у тебя героин покупала?

— Впервые где-то летом. А потом…

Он не задумался, нет. Уставился на меня ставшими дикими глазами и рот закрыть позабыл.

— Меньше месяца тому назад. Тебе что и дату назвать? Не помню я дату!

И как он от матерщины удержался?

Итак, догадка превращалась в уверенность: незадолго до злополучной вечеринки на даче Валерий с кем-то, скорее всего в компании с одним человеком, расслаблялся здесь, в своей квартире. Они выпили несколько бутылок пива, бутылку водки и все это при небольшом количестве закуски, судя по остаткам в мусорном ведре. Расслабушка закончилась уколом. Одним уколом, в одну руку. Шприц-то под тахтою один. Не унесли же второй в кармане?

Почему Валентина не прикончила его еще тогда? В интимной обстановке, не опасаясь случайных глаз? Зелья не хватило?

Праздновали тихо и без предварительной подготовки. Вековую пыль перед торжеством не удосужились стереть. Что отмечали? И бумажки в столе, судя по следам на его поверхности, появились примерно тогда же.

Вопросы, вопросы.

Рогов спросил что-то у Евгения, и тот ответил ему раздраженно. Я, выйдя из задумчивости, полностью его ответ не уловила.

— …слишком круто героин у нас стоит! — говорил Ребро. — И не по карману, и не отвяжешься от него после. Так что подкуривать для нас предпочтительней. Да, Надюх? А уж в особых случаях можно на ханку разориться. Мак, хозяин. Балдеешь с него тоже неплохо, а опасность не та. Главное — не увлекаться.