Колин потянулся через стол и взял ее за руку:

– Ты и так подарила мне очень многое, сама того не осознавая. Прошлый год выдался у меня очень трудным: развод и всякое такое. Впервые с тех пор, как узнал правду о Шейне, я с нетерпением жду наступления нового дня. И все благодаря тебе.

– Это самый вкусный хлебный пудинг из всех, что я когда-либо пробовала, – призналась Натали, когда они вышли из ресторана и влились в разношерстную толпу покупателей.

– Да, он был превосходен, согласен.

Колин еще не решил, куда теперь отвезти Натали, хотя возвращаться домой не спешил. Не потому, что не хотелось заняться с ней любовью, нет. Он стремился дать ей возможность окунуться в рождественскую суету. В декабре в торговых центрах относительно цивилизованно, не то что на следующий день после Дня благодарения, когда люди дерутся на распродажах в магазинах «Луи Виттон».

Кроме того, ему хотелось просто провести с ней время. Он действительно имел в виду то, что сказал в ресторане. Лишившись разом статуса мужа и отца, Колин целый год только и делал, что пытался нащупать собственную дорогу в жизни. Проще всего, конечно, с головой уйти в работу, готовясь к открытию филиалов своей фирмы в Ноксвилле и Чаттануге[7].

Объявив о намерении выйти замуж, Лили выдернула его из тумана, в котором он бродил, и он понял, что, хотя Пэм и не стала для него идеальной женой, где-то на свете есть женщина, способная сделать его счастливым. Тогда он снова начал ходить на свидания, правда без особого успеха. Потом на приеме в честь помолвки Лили увидел Натали. От ее красоты у него перехватило дыхание, сердце едва не остановилось в груди.

Колин спрашивал себя, когда успела это темноволосая девчонка с косичками, брекетами на зубах и вечно серьезным выражением лица превратиться в такую красавицу. Время было самое что ни на есть неподходящее, но Колин решил во что бы то ни стало вернуть ее в свою жизнь.

Разумеется, тогда он не знал о пессимистичном отношении Натали к любви и браку. Это сравнимо с погружением в ледяную воду. Как жестоко судьба над ним пошутила – свела с умной, красивой, талантливой женщиной, но не дала им ни единого шанса быть вместе. Даже Рождество она ненавидит. Смачный плевок во все, что ему так дорого.

Ночь, что они провели вместе после примерки свадебных платьев, стала попыткой избавиться от возникшего между ними нестерпимого напряжения. Проснувшись на следующее утро, он обнаружил, что снова отвергнут, и это при том, что сам жаждал заполучить Натали в свою жизнь. Продолжать встречаться до свадьбы Лили было в теории хорошей идеей, но на практике оказалось продлением пытки. Их нынешнее свидание, скорее всего, в конечном итоге обернется злом, а не благом, но он уже не мог остановиться.

Колин понимал, что играет с огнем, и не вступил бы в эту игру, зная, что все получится именно так, как получилось, и ему не удастся изменить мнение Натали к любви и браку. Его решимость помочь ей заново обрести дух Рождества медленно, но верно приносила плоды. Спустя всего неделю после начала кампании он уже наблюдал трещинки в ее защитном фасаде.

Находясь в его обществе, Натали становилась слабой. Ее рот говорил одно, а тело – другое. Когда она вышла к нему в свадебном платье, вселенная резко сократилась в размерах. Как бы она ни распространялась о биологии, влияющей на отношения между людьми, Колин точно видел, что она счастлива в его обществе. Расслаблена. Страстна. Если бы их отношения продлились и после свадьбы Лили, однозначно вышли бы за рамки просто секса.

Но будет ли достаточно того, что она готова ему предложить, чтобы сделать его счастливым? Дружеское участие и страсть – это, конечно, хорошо, но без любви постепенно придет в упадок. Натали уйдет, как Пэм. Любовь и брак – это раствор, скрепляющий двух людей воедино. Не имеет значения, насколько притягательна и прекрасна Натали, она все равно никогда не сможет стать женщиной, в которой он нуждается. Впрочем, в данный момент это тоже не имеет значения. Они хорошо поужинали, а ему еще нужно пари выиграть. Взяв Натали за руку, он спросил:

– Не хочешь ли прогуляться?

– Да, хорошая идея.

Они вышли во двор торгового центра, миновали трио музыкантов, исполняющих рождественские гимны. Впереди Колин заметил огромную ель, торжественно открытую мэром города неделю назад. Все вокруг сияло праздничным убранством: на кустах и фонарях сверкали разноцветными огоньками гирлянды, у фонтана стоял пятнадцатифутовый золотистый олень с венком остролиста на шее.

– Лампочки очень красивые, – признала Натали, когда они подошли к елке. – Напоминает о Рокфеллеровском центре[8].

– Не понимаю, отчего это Гринч отправился любоваться елкой в Нью-Йорк? – удивился Колин.

– Я ездила туда по делам, – не сдавалась Натали. – Спустилась на нижний уровень посмотреть, как катаются на коньках, там она и была. Пропустить невозможно.

Они приблизились к чугунным витым перилам, ограждающим и защищающим ель. Те тоже были увиты гирляндами и украшены большими бархатными бантами. Опершись локтями о перила, Колин посмотрел на дерево:

– Мне кажется, наша елочка лучше.

Натали пристроилась рядышком и тоже окинула дерево оценивающим взглядом:

– Согласна с тобой. Эта елка лишена индивидуальности, а в нашей есть нечто особое.

– Не хочешь ли выпить горячего сидра?

– Нет! – Натали со стоном оттолкнулась от ограждения. – У меня в желудке нет больше места ни для чего, даже для сидра.

Взявшись за руки, они зашагали в противоположный конец двора, туда, где оставили машину.

– Спасибо, что привез меня сюда. Никогда не видела это место украшенным к празднику. Здесь очень красиво и не так людно и хаотично, как я полагала.

– Рад, что ты так думаешь, – усмехнулся Колин. – Если бы тебе не понравилось, я бы переживал несколько дней.

– Нет-нет, – запротестовала Натали, резко останавливаясь. – У нас получилось идеальное первое свидание.

– И оно еще не закончилось. – Заметив свисающий с потолка декоративный венок из омелы, Колин очень обрадовался. Планируй он даже сто лет, не смог бы добиться лучшего результата. – Смотри!

Глаза Натали широко распахнулись.

– Что? Что такое?

Колин указал наверх, Натали посмотрела туда. Он шагнул к ней и обнял за талию.

– Мы стоим под омелой. Значит, я должен тебя поцеловать.

– Говоришь так, будто тебе это неприятно! – воскликнула она. – Рождество – такой обременительный праздник: покупки, еда, украшения, занятия сексом. Не представляю, как это люди справляются из года в год.