— Вот, — мягко говорит он, поворачивая меня боком, так что я оказываюсь на сгибе его руки. Одна тяжело лежит на моем бедре, а другая просовывает сигару обратно между моих губ. из-за него я чувствую себя такой маленькой. — Попробуй еще раз, но на этот раз закрой заднюю стенку горла. Её надо посасывать, а не вдыхать.

На этот раз мой кашель не такой сильный, но его смех все еще грохочет у моего плеча. Я тянусь к его водке, чтобы смыть табачный привкус.

— Все равно отвратительно.

— Мм, — говорит он, проводя рукой по моему бедру и животу. — С виски вкуснее.

Я смотрю на стакан в моей руке, испытывая внезапный прилив нервной энергии.

— Черт, все еще пьешь водку? — мои глаза поднимаются к его. — Ты, должно быть, действительно хочешь поцеловать меня.

Проходят жаркие, тяжелые секунды. Мое сердце замирает, когда он переводит взгляд на мои губы, но этот взгляд исчезает так же быстро, как и появился. Он кладет сигару в пепельницу, переключает внимание на тарелки сбоку и меняет тему.

— А это что такое?

Я окидываю наш ужин небрежным взглядом.

— Похлебка.

Он ухмыляется.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не пыталась приготовить лазанью для чистокровного итальянца?

Но я почти не слушаю. Мои мысли все еще застряли на идее поцелуя с ним, и внезапно я не могу сосредоточиться ни на чем другом.

К черту все это. Искусство убеждения принесло мне часы шестизначной суммы и набитые кошельки, а я не могу убедить этого единственного мужчину совершить скромный поступок — прикоснуться своими губами к моим?

Пора усилить давление.

Обвивая руками его шею, я поворачиваюсь так, что оказываюсь верхом на нем. Его глаза подозрительно сужаются, но когда я откидываюсь назад настолько, что моя грудь показалась из воды, выражение его лица становится более податливым.

— Я целуюсь лучше, чем готовлю, — шепчу я, двигая бедрами так, чтобы моя киска скользила по всей длине его члена.

Моя кожа танцует, когда он обхватывает ладонями мои бедра и сжимает ягодицы.

— Да?

Я наклоняюсь, приближая свое лицо к его так близко, что наши губы находятся на расстоянии волоска друг от друга.

— Да.

Когда он сокращает расстояние еще больше, мое дыхание становится поверхностным. В ушах шумит от смеси ливня и учащенного сердцебиения. Он действительно собирается это сделать.

Его губы касаются моих.

— Докажи это.

На мгновение мы вдыхаем воздух друг друга, между нами пляшут искры «что, если» и «может быть, да».

Я сгораю от предвкушения, но притворяюсь достаточно беспечной, чтобы сказать: — Хорошо.

Он откидывается на бортик, раскинув руки, как гребаный король. Снова эта довольная ухмылка, к которой я привыкла за последнюю неделю. Я вижу ее каждый раз, когда мой аватар Принцессы Пич11 выбывает из гонки.

— Ладно.

Прерывисто вздохнув, я следую его примеру, протискиваюсь между его бедер и запускаю пальцы в его волосы. Последнее, что я вижу, прежде чем мой рот приближается к его, — это похотливый взгляд. Прежде чем наши губы соприкасаются, я отклоняюсь от курса и нежно целую его ямочку. Благодаря его собственной подлой тактике я прекрасно знаю, что поцелуй в любое место, кроме губ, не считается.

Его живот напрягается, прижимаясь к моему, а затем расслабляется с сардонической усмешкой.

— Ты чертова дразнилка, ты знаешь это?

Вместо ответа я переключаю свое внимание на его горло. Потянув за короткие волосы, чтобы откинуть его голову назад, я целую его пульс так, как хочу поцеловать его губы. Медленно, небрежно. Нежно облизываю языком и жестко посасываю ртом. Когда его горячее шипение раздается над моим ухом, я издаю звук, похожий на порнографический, но я не уверена, что он предназначен только для театральности.

Его член шевелится у меня между бедер, и мысль о том, что он возбуждается от проделки школьного уровня, опьяняет меня смесью похоти и власти. Я отстраняюсь, чтобы поддразнить его по этому поводу, но он протягивает руку и хватает меня за шею. Раф молча наблюдает за мной, сжимая челюсти, и в глазах горит огонь. Когда он говорит, его тон спокоен.

— Ты в полной заднице, Куинни.

Дерьмо.

Он преследует меня до другого края джакузи, хватает за лодыжку и тянет обратно в воду, когда я пытаюсь перелезть через бортик. Он прижимает меня к скамейке своим твердым телом. Когда я предпринимаю жалкую попытку оттолкнуть его, он хватает оба моих запястья, поднимает их над головой и прижимается носом к моему.

Несмотря на холод, пронизывающий мои руки и грудь, мне жарко всем телом. Бросив на меня взгляд, полный неприкрытой злобы, Раф опускает голову и впивается в мою грудь, гневно посасывая ее, прежде чем прикусить мой сосок. Все нервные окончания в моей киске вспыхивают, отчаянно желая большего.

Я прижимаю свои сиськи к его лицу в безмолвной мольбе, получая его одобрительный стон. Его хватка на моих запястьях усиливается, и когда я запрокидываю голову, вид его мышц и сухожилий, напрягающихся на предплечьях, когда он удерживает меня, сводит с ума.

Прежде чем я успеваю подумать об этом, я обхватываю ногами его талию, облизываю бицепс и впиваюсь зубами в его мускулы.

— Блять, — шипит он, отпуская мои руки. — Ты только что укусила меня?

Я серьезно смотрю на него.

— Знаешь, как говорят. Ешь богатых12.

Мгновение он недоверчиво смотрит на меня, затем его глаза яростно сверкают, а руки сжимают мои бедра.

— Так, все, Куинни, повернись.

Мое тело реагирует раньше, чем мозг. Раньше, чем мозг успевает понять, что, черт возьми, я делаю, не говоря уже почему. Я крепко обхватываю бедрами его талию, но когда он начинает разворачивать меня, то соскальзываю с него. Единственное, что я могу сделать, чтобы не повернуться, — это поднять ногу и упереться ею в его грудь. Моя задница соскальзывает с сиденья, а голова погружается под воду.

Руки Рафа скользят мне под мышки и возвращают меня в исходное положение. Его веселое выражение лица сменяется пониманием, когда он встречает мой взгляд.

— Повернись, Пенни, — тихо говорит он.

Когда я не отвечаю, он снова пытается повернуть меня. Я снова ставлю ногу ему на грудь. Его взгляд скользит по ней, затем снова поднимается ко мне.

— Нет, — шепчу я.

Мой голос спокоен, но намек кричит сам за себя.

Я не хочу, чтобы он трахал меня, как других. На самом деле, от одной этой мысли мне хочется поджечь весь мир. По крайней мере, выследить этих девушек и сделать с ними такое, за что меня посадят в тюрьму.

С каждой молчаливой секундой