– Я даже не знаю, как могу тебя отблагодарить, – сказала Хайди.

– Мы так счастливы, что у тебя и у малышки все хорошо, – сказала мама.

– София в порядке? – спросила я. – Ну, в смысле, в порядке в порядке?

Родители Хайди были умственно отсталыми, хотя сама она была в порядке. Как-то раз я подслушала, как мои родители переживают по поводу того, не будет ли у ребенка проблем с развитием.

– Рори, – сказал папа, положив руку мне на плечо, – мне кажется, сейчас самое не лучшее время для таких вопросов.

– Ничего страшного, – сказала Хайди. – Аврора, это первое, о чем я тоже спросила. Доктор сказал, что еще слишком рано говорить наверняка, но…

– Ты будешь любить ее несмотря ни на что, – сказала моя мама.

Хайди посмотрела на свою малышку и улыбнулась.

– Несмотря ни на что, – согласилась она.

– Сколько София весит? – спросила я.

– Ровно три килограмма.

– Прямо как тот сом, которого я поймала, да, пап? Только София гораздо милее.

Все засмеялись.

Мы не стали надолго задерживаться в палате. Когда мы уходили, Хайди попросила меня остаться с ней наедине на минутку.

– Хочу рассказать тебе один секрет, – сказала она. – Но ты должна пообещать, что никому не расскажешь.

– Хорошо, – сказала я.

– Раньше я мечтала быть тобой.

– Правда? – спросила я, удивившись.

Хайди кивнула.

– Твоя жизнь казалось мне идеальной по сравнению с моей.

– Это бы и была твоя жизнь, если бы ты осталась с мамой и папой, – сказала я. – Они именно этого и хотели, ты же знаешь. Особенно моя мама.

– Но это было бы несправедливо. Твоя мама хотела собственного малыша, а у меня уже была мама. И Бернадетт. Если бы я осталась с твоими родителями, они бы остановились на мне. Но они ведь так долго ждали именно тебя.

Я позволила этим словам вылиться на меня, смывая с меня всю боль, потому что я знала, что Хайди говорит от чистого сердца.

– Если бы ты осталась, мы могли бы стать сестрами, – сказала я.

– Мы можем стать ими сейчас, – сказала Хайди. – София будет называть тебя тетушкой Авророй.

Мне надо было сбросить камень с плеч.

– Прости меня, что поначалу я была такой гадкой, – сказала я. – Я увидела фотографию, которую ты отправила моей маме, и очень рассердилась. В ее глазах был юфь.

– Аврора, я вижу то же самое, когда она смотрит на тебя. Но я не сержусь, а радуюсь. Каждый заслуживает иметь маму, которая любит его больше всего на свете.

София проснулась и начала суетиться. Зашла медсестра и сказала, что часы посещения окончены. Я обняла Хайди на прощание и поцеловала Софию в лобик. Ее волосы пахли весной.

– Юфь, – прошептала я в ее прекрасное крошечное ушко.

Родители ждали меня в холле. Я точно могу сказать, что им было очень интересно, о чем Хайди хотела со мной поговорить, но они не давили на меня. Я бы все равно не знала, что им сказать. Мне надо было немного подумать обо всем.

Папа свернул у озера, чтобы забрать велосипеды, а я с мамой поехала прямиком домой. Когда мы доехали, мы не сразу зашли в дом, а немного посидели в машине.

– Ты была просто бесподобна сегодня, – сказала она.

– Я знаю, ты мне это уже говорила, – ответила я. – И кстати, откуда ты знала, что надо делать?

– Я кое-чему научилась в школе для медсестер. Но это было очень давно. В основном я полагалась на свою интуицию. Да и вообще, когда я приехала, вы с Хайди уже почти со всем сами справились.

Мы обе замолчали. Потом мама расстегнула ремень безопасности и повернулась ко мне лицом.

– В последнее время я довольно часто размышляла, – сказала она.

Я почувствовала, как напрягся мой живот.

– О чем? – спросила я.

– О тебе, – она наклонилась и взяла меня за руку, сплетая свои длинные гладкие пальцы между моих. – Когда ты родилась, мне было сорок восемь лет. Существуют определенные риски, когда ребенок рождается так поздно. Я приняла эти риски, не задумываясь, что они могут значить для тебя. Это было очень эгоистично.

– Мам, что ты хочешь сказать? Что это ты виновата в том, что я странная?

– Ты не странная, – сказала она.

– Нет, я странная! Именно поэтому ты водила меня по всем тем докторам, разве я не права? Ты хотела, чтобы они сказали тебе, что со мной не так.

– Из твоих уст это звучит так ужасно, – сказала она. – Я хотела, чтобы жизнь стала проще для тебя.

– Помнишь, что ты сказала Хайди несколько минут назад про Софию? Ты сказала, Ты будешь любить ее несмотря ни на что.

– То же самое я чувствую к тебе, – сказала она. – Всегда чувствовала.

– Я знаю, – ответила я. – Так что перестань обвинять себя и хватит уже быть такой паникершей. Я такая, какая есть, поэтому, пожалуйста, просто прими это.

– Помнишь, когда мы пришли на прием к доктору Харрисону, он сказал, что не у всего есть имя? – спросила мама. – Ты сказала, у меня есть. Аврора.

– Я была довольно смышленой для того возраста, да?

– Да, – сказала она. – Это точно.

Я отстегнула ремень безопасности и собралась открыть дверь, но остановилась.

– Эй, мам, – сказала я. – Если я задам тебе один вопрос, обещаешь честно ответить на него?

– Я обещаю, – сказала она.

– Как ты думаешь, я странная?

Она посмотрела на меня, и ее глаза блестели.

– Немного, – сказала она.

Непонятно почему, но мы обе расхохотались и долго не могли остановиться. Слезы катились по нашим щекам. Когда приехал папа с велосипедами, мы задыхались от смеха. Он постучал в окно, и мама спустила его.

– Что там у вас происходит? – спросил он.

– Ничего необычного, – ответила она. – Просто пара дворовых котов, которые весело проводят время.

Хайди и София улетели домой через неделю. Папа вез их в аэропорт, а я сидела на заднем сидении вместе с Софией. Она росла очень быстро. После выписки из больницы мама подарила ей маленький костюмчик, а он был уже тесноват. По радио играла песня, что-то очень звонкое и в стиле кантри. Слова из той песни застряли у меня в голове: «Я люблю тебя больше, чем птица любит петь».

Спустя несколько дней папа после работы достал свой телефон.

– Посмотри-ка, Рори, – сказал он.

Он пролистал фотографии на своем телефоне и показал мне изображение маленького черного щенка с белой полосой посередине мордочки.