Пароход «Лейтенант Шмидт» у мыса Северный

Полярная станция на мысе Северный

Мощная база для освоения Арктики возникла на пустынном берегу быстро – конечно, не сама собой, за этим стоял огромный труд большого количества людей. В 1932 г. на мысе почти ничего не было, стояли только десяток чукотских яранг и два домика – метеостанция и торговая фактория. 19 июля 1933 г. к берегу подошел пароход «Лейтенант Шмидт». За четыре дня было выгружено полторы тысячи тонн грузов. Пароход ушел, на берегу остались бригада строителей и 10 полярников. За полтора месяца они построили несколько домов, смонтировали оборудование, и к началу сентября полярная станция была запущена в работу. В последующих событиях она сыграла огромную, можно сказать ключевую, роль. Вероятно, без этой станции вообще не состоялось бы спасение челюскинцев. И ситуация у коллег на острове Врангеля превратилась бы в катастрофическую. И уж совершенно точно не была бы оказана помощь терпящим бедствие кораблям, о которых пойдет речь ниже.

В чем же ценность станции? Во-первых, на ней были люди, незаменимый ресурс в пустынном краю. Они могли работать и оказывать помощь. А начальник станции Гавриил Герасимович Петров позднее фактически руководил эвакуацией челюскинцев.

Во-вторых, на станции были запасы продовольствия и топлива.

В-третьих, была создана авиабаза. Пусть в сентябре самолет оказался только один, но его могли ремонтировать, заправлять и обслуживать, здесь были запасные части.

«Лейтенант Шмидт» выгрузил оборудование для будущей станции и ушел к Медвежьим островам. На мысу Северный осталась бригада строителей и 10 полярников

И очень важно то, что на мысе Северный появилась радиостанция, которая надежно связала Северную Чукотку со всей страной. «До 1933 года радиосвязь северного побережья Чукотки с Якутией и бассейном реки Колымы практически не существовала, а с населенными пунктами, расположенными к северу от Петропавловска-Камчатского, была эпизодической и очень неустойчивой».

Без полярной станции не было бы оперативной связи с лагерем челюскинцев. Нельзя было бы передавать информацию, приказы, координировать усилия, оказывать поддержку и пр. И просто – как бы мир получал новости о происходящем на льдине?

В штате станции состояли начальник Г. Г. Петров, завхоз П. Н. Егошин, радист Т. В. Хааполайнен, метеорологи Б. В. Карышев и В. Е. Первак, геологи В. И. Серпухов и Д. Ф. Бойков, механик рации С. И. Семенов, врач И. М. Кантор и повар Лю Чинхай, а также чукотский каюр из села Рыркайпий И. И. Рентыргин.

В начале сентября в состав станции вошли пилот и командир самолета Федор Куканов, штурман Траутман, авиамеханики Николай Аникин, Владимир Шадрин, Леонид Демидов и Семен Куква. Как мы видим, летчик один, второго пилота нет. Траутмана, впрочем, почти сразу перекинули на остров Врангеля в качестве радиста, вместе с механиком Демидовым.

Мыс Северный. Полярники пробивают шурф в вечной мерзлоте, который потом будет использоваться как естественный холодильник

«На некогда пустынном берегу Северной бухты теперь стояли три жилых дома, баня, склад, радиостанция и мачты высотой 24 метра с туго натянутой антенной».

Всем сотрудникам станции в ближайшее время предстояли очень непростые испытания.

«Лодырь» спасает почти сто человек

В восточной части Ледовитого океана навигация 1933 г. была относительно оживленной. В конце 20-х годов прошлого века на Чукотском полуострове и в бассейне Колымы были открыты месторождения ценных полезных ископаемых (олова, меди, угля) и огромные запасы золота. 13 ноября 1931 г. постановлением № 516 Совета труда и обороны «с целью разработки недр, с добычей и обработкой всех полезных ископаемых» в районе Колымы был создан трест «Дальстрой». В начале 1930-х годов территория активно осваивается и колонизируется, на побережье строятся порты. Для тех мест это времена не только Дикого Запада, но и «золотой лихорадки», однако участвуют в ней не вольные золотоискатели, а ссыльнопоселенцы и заключенные колымских лагерей, или, как их иногда деликатно именовали в документах, «строители Дальстроя», «пассажиры Дальстроя». В 1932 г. в устье реки Колымы, в бухте Амбарчик, началось создание морского порта. Строители из первой посланной партии пережили тяжелейшую рабочую зимовку, осложненную недостатком продовольствия и цингой. В летнюю навигацию тех, кто выжил, должны были забрать три парохода колымского рейса – «Анадырь», «Хабаровск» и «Север». Но они не успели. «Пассажиров» взяли на борт под самый конец навигации, и на обратном пути весь караван вмерз в лед у мыса Биллингса, в 220 км западнее мыса Северный.

«Пассажиры», в том числе женщины и дети, были истощены, многие больны. В отличие от экспедиции Шмидта, у них не было в достаточном количестве продовольствия и зимней одежды, и в короткое время голод, холод и цинга грозили убить большую часть «пассажиров». Умирать они начали еще в дороге, первая смерть на судах колымского рейса произошла 22 августа – пассажир скончался от цинги. Вторым, 30 августа, от воспаления легких и ангины умер мальчик. В тот же день скончалась женщина – как было отмечено в документах, «от уремии и беременности». В общем, понятно, что такой кучный мор был вызван истощением.

«Челюскин» прошел мимо «Анадыря», «Хабаровска» и «Севера» 13 сентября. Геодезист Я. Гаккель отметил, что корабли стояли у мыса Аачим и перегружали уголь. В тот момент суда еще могли двигаться, но все они оказались запертыми во льдах через считаные дни: «Челюскин» застрял 23-го, а командир колымского рейса Сергиевский сообщает о начавшейся зимовке еще раньше, 21 сентября. Но если на «Челюскине» поначалу все благополучно, то Сергиевский рапортует о больных, у него их «42 лежачих и 92 ходячих». Лечить их нечем, хуже того, нет и продовольствия для зимовки. Спасти людей может только срочная эвакуация хотя бы части пассажиров.

Осенью 1933 г. эвакуировать их можно было только одним способом: вывезти на раздолбанном, полуживом «Н-4», и сделать это мог только один человек – пилот Федор Куканов. Ну, может быть, и не один, а вместе с коллегами: механиками Аникиным и Куквой, но управлял самолетом только он, на нем лежала основная ответственность. И все, больше никаких вариантов на многие-многие сотни километров. В Уэлене – а это более 500 км к востоку от Северного и свыше 700 км от пароходов – потенциально есть еще два маломощных двухместных У-2 с открытыми кабинами, завезенных пароходом в августе, но они до сих пор стоят разобранными после транспортировки.

Команды застрявших пароходов подготовили ледовый аэродром в 2 км от кораблей. Первый спасательный рейс к