— Она была невинной. Ей казалось, будто она все знает о мире, о жизни. Но конечно, ничего она не знала. Не видела опасности. Я пытался предупредить ее: при таком образе жизни, как у нее, она сильно рисковала. Но она меня не слушала. Я для нее был всего лишь старик, который ничего не знает о современной молодежи. И все же некоторые вещи не меняются. Человеческая натура не меняется, а очень жаль. Ведь ей пришлось столкнуться с людьми, оказавшимися сильнее и безжалостнее… да, наверное, и умнее ее. Знаете, что мучит меня больше всего? Я хотел защитить ее… и не смог. Не сумел. Я слишком стар. Слишком стар, и все.

Он нервно потер руки. Кожа на тыльной стороне ладоней истончилась, как бумага; проступили толстые, узловатые вены. Жаль, нельзя спросить, сколько ему лет — неприлично. Я заметила, что подушечки у него на пальцах слегка пожелтели. Он — курильщик со стажем.

Невольно вспомнилась Эдна, которая хвастала найденной золотистой пачкой сигарет и спичками… Но старику не под силу сделать то, что сделали с Терри. Да и не желал он ей вреда. Он любил ее.

Аластер с трудом взял себя в руки и снова заговорил:

— Мой сын прилетит на похороны. Они… полицейские… обещают, что скоро разрешат нам похоронить Терезу. К этому времени они закончат… со всем, что им нужно сделать. — Он отодвинул тарелку, да и мне больше есть не хотелось.

Мы помолчали. Потом Аластер снова заговорил, и голос его стал тверже. Наверное, он заранее обдумал то, что хочет сказать, и хорошо все отрепетировал. Он не смотрел на меня, сосредоточился на своих руках, лежащих на скатерти.

— Существует большая вероятность того, что ее смерть была насильственной; во всяком случае, она не покончила с собой, и с ней не произошел несчастный случай. Полиция считает, что ее смерть наступила при подозрительных обстоятельствах. — Должно быть, последние слова тяжело дались ему, но он продолжал: — По словам инспектора, ее сильно ударили по голове, после чего она потеряла сознание. Ударил ее почти наверняка человек, которого она знала; незнакомого она бы не впустила в дом.

Он бросил на меня несколько виноватый взгляд — наверное, хотел показать, что меня он ни в чем не обвиняет.

— Тот, кто это сделал, потом устроил все так, чтобы казалось, будто она сама повесилась. Даже если она начала приходить в сознание до того, как он довершил свое черное дело, было уже слишком поздно и она не могла защититься, помешать ему… — Голос его дрогнул. Немного помолчав, он собрался с силами и продолжал говорить более уверенно. Под хрупкой оболочкой таился сильный характер. — Вы видели тело.

Он не спрашивал, а утверждал. Я кивнула.

— Провода… то есть осветительная арматура на потолке, на которой она… то есть висело ее тело… не была вполне надежной. Моя внучка весила очень мало. И тем не менее, если бы она пришла в сознание и стала сопротивляться, она без труда оборвала бы эти провода и упала на пол. Поэтому полицейские считают, что она была без сознания. Что, в свою очередь, исключает версию о самоубийстве.

Правда, Терри была типичной анорексичкой — кожа да кости. Ее прямо ветром сдувало. Даже я могла бы поднять ее при необходимости. Возможно, называя убийцу «он», Аластер делает поспешные выводы. Терри вполне могла убить и женщина. Правда, труп тяжелее живого человека — во всяком случае, так мне говорили. Легче ли было управляться с Терри, пока она была без сознания? Непонятно.

Аластер тем временем поднял глаза и пытливо заглянул мне в лицо. Перехватив его взгляд, я, должно быть, вздрогнула от удивления. Он едва заметно криво улыбнулся.

— Франческа, я должен убедиться во всем наверняка. Хочу знать, что случилось. Хочу знать, покончила ли она все-таки с собой или нет. Полиция еще не исключает самоубийства. А если ее убили, то кто… и за что? Без вашей помощи я не обойдусь… — Он замялся. — Сейчас я приступаю к очень деликатному вопросу… Может быть, напрасно я все затеял. Но я приехал к вам по определенному делу.

— Ничего, продолжайте, — сказала я, стараясь скрыть замешательство.

— Франческа, я намерен сделать вам одно предложение.

Люди за соседним столиком, очевидно, так и подумали. До меня долетели слова: «…в его-то возрасте…» Оставалось надеяться, что Аластер их не слышал.

— Полицейские делают все, что положено… Я их не осуждаю. Однако они Терезу не знали, а вы знали. Они не жили с ней в одном доме, а вы жили. Они не знают того мира, в котором она вращалась, а вы с ним знакомы. Я хочу попросить вас вот о чем. От моего имени постарайтесь выяснить, почему она умерла.

— Да?! — Должно быть, я разинула рот от удивления. Меньше всего я ожидала услышать от него такое. Я начала что-то невнятно бормотать: я не знаю, как расследуют преступления, у меня нет возможностей, с таким делом лучше справятся частные сыскные агентства…

Аластер перебил меня:

— Частные сыскные агентства за подобные дела не берутся. Я уже связался с парой из них. Похоже, они предпочитают вручать судебные предписания или устраивать слежку за неверными супругами. Во всяком случае, против них у меня имеются те же возражения, что и против полиции. В отличие от вас они не разбираются в деле, что называется, из первых рук.

— Полиции ваше предложение не понравится, — заметила я. О том, что скажет Дженис, мне даже и думать не хотелось.

— Им вовсе не обязательно знать о нашем с вами… договоре.

От его слов у меня перехватило дыхание. Оказывается, старый Аластер полон сюрпризов! И все же он прав, сообщать копам о своих действиях мне никак нельзя, иначе они немедленно запретят мне путаться у них под ногами. Возможно, меня даже обвинят в том, что я препятствую работе полиции.

Аластер откашлялся и продолжал:

— Не сомневаюсь, вы умеете держать язык за зубами… Признаюсь откровенно, мне не очень хотелось просить молодую женщину выполнить такую неприятную задачу. Вот почему сначала я решил повидаться с Невилом Портером. Но оказалось, что он в тяжелом состоянии и не способен ничего предпринять… Насколько я понимаю, третий ваш сосед совсем не подходит. С ним я не виделся, но, судя по рассказам, едва ли на него можно положиться.

— А на меня, думаете, можно? — не удержалась я.

Его водянистые голубые глаза посмотрели на меня с обескураживающей проницательностью.

— Да, я так думаю. Я так считал еще до нашего знакомства, а теперь, когда мы с вами встретились и поговорили, я в этом уверен. Разумеется, я оплачу все ваши расходы. Если вы доподлинно установите, что ее убили или она покончила с собой, сумма гонорара будет увеличена. Да, кстати, если, выполняя мое поручение, вы нарветесь на неприятности с полицией, я, естественно, не останусь в стороне и предоставлю вам необходимую юридическую защиту.

Уже облегчение… в некотором роде.

Аластер извлек из внутреннего нагрудного кармана конверт и прислонил его к винному бокалу.

— Я положил на ваше имя двести пятьдесят фунтов. И переведу еще столько же в случае положительного результата. Как по-вашему, это справедливо?