нет. Я только принесла назад твою тарелку, патера. — Она протянула ее. — Но… но…

— Ты окажешь мне огромную услугу. — Он взял тарелку. — Обещаю, что Синель не доставит вам никаких неприятностей, и возможно ты, майтера Роза и майтера Мята сможете дать ей такой совет, который я, мужчина, не смогу. Если, однако, майтера Роза будет против, Синель сможет остаться в другом месте, конечно. Уже поздно, но я попытаюсь найти семью, которая откроет для нее свой дом.

— Я попытаюсь, патера. — Майтера Мрамор кротко кивнула. — Я сделаю, что смогу. Все, что в моих силах.

— Я знаю, — с улыбкой заверил он ее.

Облокотившись на дверной косяк, с тарелкой в руке, он смотрел, как две женщины, майтера Мрамор в черной одежде и Синель в черном платье, похожие и в то же время совершенно разные, медленно шли по маленькой дорожке. Уже почти дойдя до двери киновии, вторая из них отстала, повернулась и помахала рукой.

И в это мгновение Шелку показалось, что лицо, которое он мельком заметил, принадлежало не Синель; не просто обычное привлекательное лицо, но потрясающе красивое.

* * *

Заяц ждал рядом с сараем для поплавков.

— Ну, все готово, — сказал Заяц.

— Он будет летать?

Заяц пожал плечами. Он обратил внимание на кровоподтек на челюсти Мускуса, но был достаточно умен, чтобы не упоминать о нем.

— Он будет летать? — повторил Мускус.

— Откуда я знаю. Я вообще ничего не знаю о них.

Мускус, на голову ниже Зайца, шагнул вперед.

— Он будет летать? Спрашиваю в последний раз.

— Конечно. — Заяц кивнул, сначала нерешительно, но потом более уверенно. — Конечно, будет.

— Откуда ты знаешь, вонючий поц?

— Он сказал, что будет. Он сказал, что эта штука может поднять много, и он делает их уже пятьдесят лет. Он должен знать.

Мускус подождал, ничего не говоря, лицо напряжено, руки висят у пояса.

— И он выглядит хорошо. — Заяц отступил на полшага. — Настоящим. Я покажу тебе. — Мускус почти неохотно кивнул и указал на боковую дверь. Заяц поторопился открыть ее.

Сарай был слишком новым, и в нем не было ползучих зеленоватых огоньков, активируемых звуком, которые первые поселенцы принесли с собой или, возможно, сами знали, как делать. Восковые свечи и полдюжины ламп, в которых горел рыбий жир, освещали его изнутри, делая похожим на пещеру; в воздухе висели тошнотворный тяжелый запах горящего воска, рыбья вонь и, самый сильный, пикантный аромат спелых бананов. Мастер воздушных змеев наклонился над своим детищем, подтягивая почти невидимые бечевки, которые соединяли десятикубитовые крылья.

— Как мне кажется, ты сказал, что он готов. «Все готово», — вот что ты заявил, — сказал Мускус.

Мастер воздушных змеев посмотрел вверх. Он был даже ниже Мускуса, но серо-седая борода и косматые брови отмечали предпоследний период его жизни.

— Да, — сказал он мягким и слегка хриплым голосом. — Я подравниваю.

— Ты сможешь запустить его сейчас? Сегодня ночью?

Мастер воздушных змеев кивнул:

— С ветром.

— Она не будет летать ночью, Мускус, — запротестовал Заяц.

— Но этот. Этот полетит?

Мастер воздушных змеев опять кивнул.

— С кроликом? Он сможет его поднять?

— Маленького, да. Но домашние кролики бывают очень большими. Такого большого ему не унести. Я говорил тебе.

Мускус рассеянно кивнул и повернулся к Зайцу:

— Принеси одного из белых. Не самого маленького, но почти самого маленького. Примерно такого.

— Нет ветра.

— Белого, — повторил Мускус. — Встретимся на крыше.

Он махнул мастеру воздушных змеев:

— Бери его и проволоку. Все, что тебе надо.

— Я должен разобрать его и собрать наверху. Займет час, по меньшей мере. Может быть, больше.

— Дай мне проволоку, — сказал ему Мускус. — Я первым заберусь наверх. Ты останешься внизу и прицепишь его. Я подниму его наверх. Заяц покажет тебе, как подняться.

— Ты не выпустишь котов?

Мускус покачал головой, подошел к скамейке и взял катушку.

— Пошли.

Снаружи висела ночь, горячая и тихая. В лесу за стеной не шевелился ни один лист.

— Встань вот здесь, понял? — показал Мускус. — Там, где три этажа. Я поднимусь вон на ту крышу. — Мастер кивнул, вернулся в сарай для поплавков и распахнул главный вход, шириной в три поплавка. Когда он вернулся, его руки оттягивал новый воздушный змей; он не взвесил его и сейчас попытался угадать его вес: пожалуй, не меньше большого боевого змея, которого он сделал в самом начале карьеры; на нем еще был нарисован большой черный буйвол.

И тот не летал при любом ветре, слабее штормового.

Он пронес нового воздушного змея по белой каменной дорожке, затем через ухоженный газон на то место, которое ему указал Мускус. Не было и следа ни Зайца, ни раскачивающейся проволоки. Вытянув шею, мастер уставился на орнаментальные зубцы, черные, как буйвол, резко выделявшиеся на фоне веселой мозаики небоземель. За ними не было никого.

Где-то за ним коты нервно ходили в своем загоне, в нетерпении ожидая свободы. Он не мог слышать их, но, тем не менее, ясно представлял их себе: когти и желтые глаза, голод и разочарование. А вдруг талос освободит их, не дожидаясь приказа Мускуса? А может, они уже свободны и крадутся через кусты, готовясь напасть?

Что-то коснулось его щеки.

— Эй ты, проснись! — Хриплый голос Мускуса, почти женский, донесся с крыши.

Мастер поймал проволоку и защелкнул крошечный карабин на ее конце за скобу на воздушном змее, потом отступил назад, восхищаясь собственной работой; его змей быстро поднимался по отшлифованному камню, его создание с тонкими стрекозиными крыльями, похожее на человека, только меньше и легче, чем любой человек.

На газоне появился Заяц; он держал в руках что-то бледное.

— Дай мне посмотреть на него, — сказал мастер, быстро подошел к Зайцу и взял у него из рук белого кролика, держа того за уши. — Он слишком тяжелый!

— Мускус велел принести именно такого, — ответил Заяц и забрал кролика.

— Он не сможет поднять такого большого.

— В любом случае нет ветра. Ты будешь подниматься?

Мастер воздушных змеев кивнул.

— Тогда пошли.

Войдя в главное здание виллы через заднюю дверь, они поднялись на два этажа по лестнице, а потом прогремели каблуками по железной винтовой лестнице, по которой две ночи назад спустился Шелк; Заяц открыл люк на крышу.

— У нас там жил огромный гриф, — сказал Заяц. — Мы называли его Гиеракс, но он погиб.

Мастер запыхался, но все равно заставил себя хихикнуть.

Они пересекли черепицу; мастер воздушных змеев взял в руки послушного кролика и ждал, пока Заяц забирался на крышу флигеля; потом он передал кролика Зайцу, взялся за протянутую руку и забрался на более высокую крышу сам.

Мускус сидел