— Маш, ну я же приглашаю. Ты не переживай. Это я тебя в выходной день на работу выдернул, подверг жизнь опасности, так что вкусно накормить просто обязан.

Я усмехнулась и совершенно наглым образом, откуда что взялось, поинтересовалась:

— Ярослав Алексеевич, а вы умеете печь блины? А то блинов домашних страсть как охота…

Он несколько секунд недоуменно смотрел на меня, затем его глаза сузились, а на губах вдруг появилась хищная улыбка. Что-то внутри екнуло. Я сглотнула, осознав, что Данилов не тот человек, над которым можно невозбранно глумиться.

— Пока не решил, — наконец, ответил он. — Но как только выясню, ты первая узнаешь об этом.

Прозвучало многообещающе.

— Ярослав Алексеевич, я же пошутила! — прошипела я в ужасе.

Данилов наклонился ко мне близко-близко и так это серьезно выдал:

— А я нет, Боец. Блины не то, о чем можно шутить.

Мы заехали в какой-то ресторанчик суши, где я впервые попробовала заморскую кухню, о которой много раз слышала, да как-то все не доводилось попробовать. Оно и понятно, лишних денег на рестораны в нашей семье отродясь не водилось. Да и баловство это все.

Неожиданно мне понравилось, и я подумала, что обязательно научусь такое готовить, это ведь настоящий полет фантазии! Данилов смеялся и учил меня есть палочками. Продемонстрировав мне, как ловко ими орудует, отнял принесенные официантом «европейские приборы» и первую порцию самолично положил мне в рот. И если сначала я напрягалась, то к концу обеда мы как-то неожиданно перешли на ты, уговорившись, что это будет наша маленькая тайна, и ни-ни на работе!

Я весело смеялась над его шутками и с интересом слушала рассказы о проведенной в деревне у деда юности, совершенно позабыв, кто именно сидит за столиком напротив. С ним было удивительно комфортно общаться, не то что с Батрухиным. Ярослав не допускал пошлостей и двусмысленных намеков, но при этом умудрялся ненавязчиво ухаживать, так что я впервые чувствовала себя настоящей дамой. Не знаю, как лучше описать это ощущение.

Блины тоже были, но не такие, как я ожидала. К чаю принесли еще порцию роллов с сладким кремом и лесными ягодами, политые сиропом и завернутыми в блинчик вместо морской капусты. Не совсем то, что я ожидала, зато оригинально. И вкусно, что уж там.

После сытного и неожиданно веселого обеда мы пошли гулять. Вместе.

Ярослав Алексеевич напросился со мной, уверив, что уже лет десять не был ни в одном парке и с моей стороны преступление запрещать ему такую малость. Мы неспешно гуляли по пустынным тропинкам изредка встречая прохожих. Рассматривали местные достопримечательности вроде закрытого на зиму фонтана и фундамента старых зданий, и обо все Данилов что-нибудь рассказывал. Затем кормили бесстрашных серо-рыжих белок, которые сами выскакивали на тропинку, стоило поцокали языком. Было морозно, но все еще солнечно, хотя капризное осеннее светило уже клонилось к закату, напоминая, что пора бы и честь знать. Вот-вот совсем скроется за горизонтом.

На крутом спуске я неожиданно поскользнулась. Нога поехала, я неловко извернулась и взмахнула руками. Данилов успел поймать меня за талию, помогая удержаться. Поехал сам по обледеневшей к вечеру брусчатке, но удержался. Я инстинктивно вцепилась в него и осознав, что теперь уже точно не упадем, подняла глаза. Наши взгляды встретились и все слова разом пропали.

Надо было поблагодарить и отпустить его. Отодвинуться, чтобы не находиться так неприлично близко в который уже раз за сегодня, но я не шевелилась. Замерла, точно бабочка, пойманная в сети его очарования, осознавая, насколько попала. Рацио лихорадочно пыталось придумать объяснение тягучему томлению, которое разливалось по телу от одного лишь ощущения крепких, надежных руки на моей талии. Полной грудью вдыхала пикантную горчинку его парфюма, и голова кружилась. Снизу открывался великолепный вид на изгиб мужских губ. Не капризных как бывает или безвольных, а таких как надо. Таких, какие до ужаса хочется поцеловать.

Перевела взгляд на подбородок, покрытый темной щетиной — сегодня выходной и он не стал бриться? А внутри поднималась волна томительного жара, грозящая захлестнуть меня с головой. Кровь застучала в висках, вторя сердцу. Я облизнула пересохшие разом губы, и его лицо медленно приблизилось. Когда оно оказалось слишком близко, так близко, что объяснений больше не требовалось, я закрыла глаза в ожидании неминуемого поцелуя. Поцелуя, которого я отчаянно желала, как никогда в жизни…

Звонок мобильного развеял наваждение. Звонили Данилову.

— А… Кхм, извините… — я отодвинулась первой и даже перешла на вы от растерянности.

Отошла на несколько шагов, чтобы не мешать разговаривать. Отвернулась. Лицо полыхало. Порыв ледяного ветра обжег щеки. В голове царил полный сумбур. Что это сейчас было? Что я тут еще вытворяю? Мне кажется, или я только что совершила одно из важнейших открытий в жизни? Никто коварный не пытается совращать молоденьких дурочек, хотя бы потому что они и сами рады совратиться, стоит только немножечко пойти навстречу…

— Да, Лена? — как-то устало ответил Данилов, с запозданием сняв трубку. — Уже еду!

Тон изменился, ответ прозвучал коротко и хмуро, после того как он, выслушав собеседницу, повернулся ко мне.

— Маша, извини… Тут такое дело…

Мое лицо шло пятнами. Лена… Домой… Кто его ждет? Девушка? Жена? Не важно, главное я вовремя остановилась.

— Да-да, я все понимаю, — перебила я его. — Простите, что отняла ваше время, Ярослав Алексеевич… Совсем не подумала, что вас могут ждать дома.

— Боец, дай же сказать! — теперь уже он прервал меня немного резко, подхватил под руку и быстрыми шагами направился к выходу из парка.

Я замолчала, удивленно хлопая глазами и стараясь поспеть за ним. Вырываться или нет, я пока еще не решила.

— В общем, неловко тебя просить снова. Особенно в выходной, но мне опять нужна твоя помощь.

— Что? Опять?! Теперь еще и Лену отвадить понадобилось? — зло спросила я и все же вырвала руку.

Нет уж. Я на это не подписывалась.

— А причем тут Лена? — Данилов даже остановился.

— А ни при чем? — засопела я, ответив вопросом на вопрос.

И он вдруг горько рассмеялся и покачал головой.

— Одному моему другу очень плохо, я должен срочно к нему приехать. Вопрос жизни и смерти. Я хотел, чтобы ты составила мне компанию. Боюсь, одному мне будет тяжело.

— Я не врач… — ответила растерянно, чувствуя себя полной дурой.

— И я. Врачи будут, но друг… Он еще маленький. Если это наглость с моей стороны, скажи, и я тебя доброшу до офиса.

Данилов заметно волновался. Я видела, что он инстинктивно разворачивает плечи в сторону, куда ему так не терпится двинуться.