Я замираю. Мои пальцы натыкаются на полоску с чем-то липким и вязким, как будто капнули на открытый ящик с бельем. Я хмурюсь, убираю руку и подношу ее к носу. Когда я втягиваю запах носом, во мне взрываются ужас, отвращение и ярость.

— Твою мать!

С рычанием и поворачиваюсь, чтобы исчезнуть в ванной. Сухой рукой, включаю горячую воду в раковине и засовываю под нее руки. Намазывая пальцы мылом энергично растираю их, прежде чем снова опустить под воду.

Это сперма. В ящике ее комода чертова сперма.

Мое отвращение стекает с горячей водой. Вместо его оно укрепляется во чем-то опасным и яростным.

Здесь кто-то был. Здесь был мужчина. Он был в ее доме, трогал ее интимные вещи, черт возьми кончил на них. Мой разум блуждает, начиная перелистывать заметки, которые у меня в голове, о людях в ее жизни.

У нее нет бывших бойфрендов. Есть несколько мужчин, которых она знает на периферии, которые дышат ее слишком близко, на мой взгляд. Но я следил за ними всеми; никто из них не способен на такой уровень разврата.

Я рычу, хватаясь за край раковины в ванной комнате и глядя на воду, и медленно поднимающийся пар. Есть только одно объяснение: он был здесь. Другой волк. Другой высший хищник рыщет и охотится в этом городе.

Раньше я хотел убить его за то, что он чуть не причинил ей боль. Теперь я хочу делать это медленно. Я хочу разрывать его на части по кусочкам, пока он не начнет молить о пощаде.

Я достаю телефон и включаю трансляцию с камер. Я установил несколько скрытых, одну через дорогу от больницы, направленную на ее окно. И еще две спрятал в ее комнате. Мой пульс учащается, но когда я открываю прямую трансляцию, я могу дышать спокойно.

Она в безопасности. В палате с ней медсестра, Фиона, Зои и… Я хмурюсь, когда смотрю на этого человека. Николай, человек, убивший Федора. Я свирепо смотрю на него, все еще с яростью и ненавистью, но не с той которые я когда-то испытывал, глядя на него через прицел пистолета, больше нет. Или, по крайней мере, она разбавлена. Это занимает второе место по сравнению с тем, чтобы мой ангел был в безопасности.

Но это так. По крайней мере, сейчас, там, в больнице, но кто-то вошел в святилище ее дома. То есть кто-то, кроме меня. Кто-то осквернил ее квартиру. И этот монстр все еще там, охотится за ней.

Вожделение к ней.

Ярость взрывается во мне, пока я больше не могу этого выносить. Я выключаю горячую воду и поворачиваюсь, чтобы уйти. Но внезапно я замираю. Я медленно поворачиваюсь, и мой взгляд падает на слово, написанное пальцем на ее зеркале. Раньше его не было видно. Но из-за горячей воды это зеркало запотело, открыв послание.

«Скоро»

Я поворачиваюсь, и мчусь, словно демон из ада, прямо к ней.

Глава 11

Нина

Я хмурусь смотря на телефон в своей руке— мой собственный телефон, то есть. Но он просто оборвался на середине разговора с Фионой. Он все еще горит, но звонок оборвался. Я звоню ей еще раз, прежде чем понимаю, что мой сотовый полностью отключен.

Я смотрю на свой другой телефон…тот другой телефон. Но то же самое и с этим: никакого обслуживания вообще. Я хмурю брови, переводя взгляд с одного на другого. Хм… странно.

Прошел почти целый день после моего ночного телефонного разговора с Костей. В основном я отдыхала и наверстывала упущенный сон. Пару раз я пыталася с головой окунуться в работу. Но всякий раз, когда я пыталась дозвониться до офиса, Деб избавлялась от меня, говоря, что это приказ Виктора.

— Тебе нужно отдохнуть, — прорычал он, когда я позвонила ему, чтобы пожаловаться.

— Я в порядке. С головой у меня все в порядке. Я сойду с ума от скуки.

— Так посмотри кино.

На самом деле я просто разговаривала по телефону с Фионой, чтобы попытаться убедить ее убедить Виктора, что я в порядке, чтобы наверстать упущенное по рабочим письмам. Но потом сигнал прекратился.

Дверь в мою палату открывается, и с улыбкой входит новая медсестра.

— Как мы себя сегодня чувствуем, мисс Комарова?

В прежней жизни моя фамилия была Тургенев. Потеря имени Богдана и Димы была одним из лучших ощущний, которые я когда-либо испытывала. Может быть, третье, тот день, когда Виктор постучал в нашу дверь, и в тот день, когда умер Богдан.

— Хорошо, думаю, меня можно выписывать.

Мари, как гласит ее бейджик, ухмыляется.

— Хорошая попытка. Шелли ввела меня в курс дела перед уходом со смены.

Я стону.

— Пожалуйста. Я могу вас подкупить.

Она смеется.

— О какой сумме мы говорим?

— Давай поторгуемся.

Она хихикает.

— Шелли сказала, что с тобой весело. Послушай, ты в полном порядке, мисс Комарова…

— Нина, все в порядке.

— Ну, Нина, ты в порядке. Нет никаких очевидных сильных травм от твоего несчастного случая. Но врачи хотят подержать тебя еще одну ночь, просто чтобы убедиться. Очевидно, твой брат настоял на этом.

Я закатываю глаза.

— Со мной все в порядке.

— Ну, это я знаю. Ты тоже знаешь. Но врачи есть врачи, дорогая.

Я вздыхаю, а Мария ласково улыбается мне.

— Ты прошла через тяжелое испытание, дорогая, — тихо говорит она. Она качает головой. — А я-то думал, что в последнее время в Чикаго стало безопаснее. Но вот вы едете домой с обеда и умудряетесь попасть в перестрелку банд!

Она хмурится и начинает проверять показания приборов рядом с моей кроватью. Я снова смотрю на оба телефона и ворчу, когда вижу, что они все еще не работают.

— И твоя тоже, да?

Я резко поднимаю голову.

— Подожди, твой тоже без сигнала?

Она кивает.

— Прямо перед тем, как войти сюда. Хотя это может быть какое-то вмешательство по всей больнице. Они сделали это год назад, когда у Первой леди брали кровь. Ее команда секретной службы отключила сотовую связь для всей больницы, пока она была здесь.

Мой лоб морщится.

— Серьезно?

— Да, наверное, протокол безопасности. — Мария возвращается к проверке моих жизненных показателей. Но я продолжаю хмуриться, пока колесики крутятся у меня в голове.

— Ну, а первая леди сейчас здесь?

Она смеется.

— Нет, кто знает? Они всегда возятся с инфраструктурой этого места. Это может быть что угодно.

Я киваю, но все еще озадаченная. Мария заканчивает свои записи и поворачивается к двери.

— Я попробую связаться с ними по