– Как говорит добрая книга: не сторож ты брату твоему, – заметил Вильгельм, тоже принимаясь за кашу. Едал он и похуже.

– А я уверен, что цитата звучала немного не так, – вмешался Эдмунд.

– А ты че, поп, что ли? – Огниво был явно в дурном настроении. – Если господин рыцарь говорит, что так, то… о курва. – Мужчина вскочил, выбежал из амбара и начал блевать.

– Некоторые люди просто не могут справиться с угнетающей действительностью следующего утра, – прокомментировал Гайюс. Впрочем, сам он явно не собирался завтракать вообще.

После завтрака все приступили к погрузке на возы кож и бревен. Туман начал понемногу рассеиваться, но мир за пределами поселения все еще был погружен в белое облако мнимого небытия. Погрузка была уже закончена, и они седлали коней, когда послышались крики. Вильгельм первым заметил, что на площади у колодца собирается небольшая толпа. Кто-то что-то кричал, женщины плакали. Наемник в целом не владел склавянским, но сумел выловить отдельные слова – из тех, знание которых может спасти жизнь. «Убить», «наказание» и «справедливость». Магнус тоже знал эти слова, и рыцарь заметил, что великан готовится к конфликту. Трута по-прежнему было нигде не видать, но ситуация казалась очевидной, и сэр Вильгельм дор Гильберт не собирался умирать из-за какого-то второсортного наемника.

– Что происходит? – спросил наконец купец Иглас, подходя поближе к толпе.

Дзержислав не ответил ему сразу. Вместо этого подал знак одному из своих людей. Через минуту из ближайшей хаты вывели Трута. Связанного, покрытого слоем засохшей крови и синяками.

– Чего они, курва? – Огниво при виде брата схватился за меч. Тут же оружие появилось и в руках склавян.

– Тихо! – крикнул Иглас. – Что это все значит?

– Ты привел к нам в деревню преступника, – спокойно ответил жрец. – Насильника.

– Вранье говенное! – крикнул Огниво. – Она точно ему сама дала, а когда отец их поймал, начала глупости молоть. Дайте эту девку, я из нее сейчас вытяну правду.

– Девушка у себя дома; он избил ее так, что она не может ходить. – Тон Дзержислава был успокаивающим и бесстрастным, но из глаз била ненависть.

– Да отец ее и побил наверняка, – не уступал наемник.

– У нас не какая-то деревня драконоубийц, мы не истязаем женщин за то, что они женщины. Она свободна; если хочет с кем-то переспать, это ее право, ей нет повода лгать. И никто из нашей деревни ее бы не обидел.

– Мы заберем его, и он никогда сюда не вернется, – предложил купец.

– Поздно. Мы приняли его у себя с едой и питьем, а он отблагодарил нас насилием. Напал на одну из наших дочек. Заплатит за это.

Вильгельм заметил, что несколько мужчин принесли большой пень и поставили его в центре площади. Атмосфера накалялась.

– Отрубите ему голову? – Огниво ужаснулся. – Убьете моего брата за вот такое?

Дзержислав отрицательно мотнул головой. Какой-то ребенок подбежал к нему, подав молоток и гвозди.

– Прибьем ему к пню член и яйца, – пояснил он. – А потом дадим ему топор. И он сможет выбрать.

– Что, курва?! – впервые подал голос Трут. – Господа, спасайте, курва. Огниво, брат, на помощь!

– Попробуете ему помочь, погибнете, – предостерег жрец.

Несколько склавян повели вырывающегося пленника к пню.

– Не позволю! – закричал Огниво, выхватывая меч. – Это мой брат, не позволю!

– Ты убьешь нас всех, идиот! – Эдмунд попробовал его задержать.

– Убери меч, – приказал Магнус, заступив наемнику дорогу.

– Пошел прочь!

– Спрячь свой долбаный меч. Не успеешь ему помочь, как тебя нашпигуют стрелами, – указал на строящихся у края площади лучников.

– Они не сделают этого моему брату. За такую шлюху, за такую суку…

Магнус ударил в солнечное сплетение. Забрал меч у скрючившегося от боли мужчины.

– Все в порядке! – крикнул он склавянам. – Он переживает, это очевидно. Но ничего не сделает! Эдмунд, следи за ним, – добавил он тише.

Жрец кивнул головой, подтверждая, что понял. Что-то сказал на своем языке, потом подошел к пленнику. Склавяне уже успели снять с него штаны и уложить его причиндалы на пень. Не отвернулся никто. В деревне воцарилась полная тишина, даже Трут замолчал и лишь смотрел, как жрец ставит гвоздь на место и поднимает молоток.

– Берегись! – прорезал вдруг тишину голос Эдмунда.

В следующий миг брошенный Огнивом нож впился прямо в шею Дзержислава.

Курва мать, еще успел подумать Вильгельм, а потом воцарился хаос. Первые стрелы ударили в Огниво, буквально нафаршировав его за секунды. Вильгельм, не теряя времени, рванулся к конюшне, счастливо избегая попаданий. Где-то за собой услышал крик Игласа, пытающегося охладить ситуацию. Магнус и Гайюс уже были у коней. Магнус кулаками разгонял бедолаг, имевших несчастье попасться ему под ноги, а Гайюс отвязывал коней, выталкивая их в сторону собравшейся на площади толпы. Вильгельм поспешно стащил со спины щит, вскакивая на первого попавшегося коня. Это было непросто, но навыки у рыцаря были. Только сейчас нашел мгновение, чтобы взглянуть, как развивается ситуация. Склавяне уносили с площади истекающего кровью Дзержислава, Труту кто-то перерезал горло. Иглас и Эдмунд бегали по площади, пытаясь уклоняться как от жителей, так и от мчащихся вокруг коней.

– Напролом! – приказал Гайюс, взлетая на коня. Магнус тем временем поджег сено в конюшне.

– Это отвлечет их немного, – пояснил он и поспешил за спутниками.

Они вылетели на площадь и в общем переполохе сумели проскочить, не поймав ни одной стрелы. Направили коней между домами, рассчитывая, что туман и дым помогут укрыться. Среди жителей начался хаос, одни бросились гасить пожар, другие ловить коней, третьи гнали женщин и детей по домам, подальше от происходящего.

– Что дальше? – спросил Магнус. – Через ворота нас не пропустят.

– Заложник, – подсказал Вильгельм.

Гайюс кивнул и двинулся вперед, остальные двое устремились за ним. Проехали вдоль палисада и вернулись на площадь. Вильгельм рубанул мечом склавянина, выскочившего на них с вилами. Магнус подхватил Эдмунда и бросил его на седло. Гайюс поймал какого-то ребенка и приставил ему к горлу меч.

– К воротам! – крикнул он.

Вильгельм успел еще заметить, что Иглас лежит у колодца с разбитой головой и стрелами, торчащими из живота.

– Открывай! – крикнул Гайюс, когда они подскакали к воротам. – Открывай или убью ребенка!

Несмотря на языковой барьер, охранники оценили ситуацию, быстро распахнули тяжелые крылья ворот и отскочили с дороги. Трое всадников вынеслись наружу, оставляя за собой заложника.

– Эх, рановато, – прокомментировал этот поступок рыцарь, и через мгновение его слова подтвердили пролетающие рядом стрелы. Острая боль пронзила бедро Вильгельма. К счастью, вскоре густой туман отсек их от стрелков.