– Папа, я немного задержалась. Теперь иду на автобус, – с легким раздражением проговорила женщина.

– Почему ты мне раньше не позвонила?

– Потому что не знала, когда освобожусь, папа…

Хорошо, что рядом никого не было. Марии всегда было стыдно на людях говорить с отцом так, словно она маленькая девочка. А по-другому не получалось, он по привычке требовал во всем подробного отчета.

– Ну, разве так можно?..

– Пап, я сейчас не одна, я разговариваю с человеком. Приеду, все объясню.

– Ты его хорошо знаешь?

– Отлично. Скоро буду.

Мария отключила мобильник, вздохнула и ускорила шаг. Дождь монотонно барабанил по куполу зонтика. И тут за поворотом дорожки нарисовался незнакомец. По возрасту он не мог быть студентом – с виду лет тридцать. А большинство преподавателей Мария знала в лицо. Стоял он без зонта, под дождем, но это, казалось, совсем его не смущало.

– Девушк, а девушк? – с явно выраженным кавказским акцентом обратился к ней незнакомец.

Мария Ивановна обернулась, и от нехорошего предчувствия у нее кольнуло сердце.

– Извините, – сказал незнакомец, – вы случайно не Мария Ивановна?

Тон его был вежливым, а голос какой-то упругий, бархатистый. Такой голос часто встречается у горцев. Мельком она увидела его глаза, черным магнитом блеснувшие в дождливом сумраке.

Женщину пробила нервная дрожь, которая, впрочем, быстро прошла – ведь Мария Ивановна узнала этот голос, несмотря на то что слышала она его лишь однажды, и то по мобильному телефону. Без сомнений – голос принадлежал тому заказчику – отцу одного оболтуса, у которого не было ни малейшего таланта к изучению иностранных языков, а вот желания куда-то поступить – хоть отбавляй.

– Вы меня узнали, Мария Ивановна? – от Мансура не ускользнула перемена в поведении женщины – он заметил, что она сбавила шаг.

– Кажется, это вы звонили мне насчет занятий с вашим сыном, – уже вполне спокойным тоном произнесла Прохорова.

– Да-да, – Мансур догнал ее, – вы позволите?

По его блестящим от густого геля волосам, словно жемчужины, стекали капли дождя.

– Пожалуйста, – Мария Ивановна пригласила Мансура под свой зонтик.

Тот, насколько мог, галантно взял ее под локоть. Мансур оказался на две головы выше учительницы, поэтому его макушка уперлась в зонтик.

– Давайте я понесу, – мужчина аккуратно взял зонтик в свою руку, чтобы им обоим было удобно идти по тропинке лесопарка.

Сильный дождь распугал всех возможных прохожих, и Мансур с Марией Ивановной фактически остались один на один в безлюдном сумрачном месте.

Сквозь свежесть теплого дождя женщина почувствовала тонкий аромат одеколона – это был дорогой «Драккар Нуар». Мансур следил за собой – регулярно подпиливал ногти, холил свои руки и лицо, посещал спа-салоны, не пропускал занятия в качалке, благодаря чему мог похвастаться завидным рельефом мышц. У него были все признаки нарциссизма, и он любил наблюдать, как влияет своим внешним видом на окружающих.

Новая волна нервной дрожи вдруг пробежала по телу Марии Ивановны, но теперь эта волна была сладкой. Женщина поймала себя на мысли, что она впервые и так внезапно оказалась под руку с сильным мужчиной в такой двусмысленной ситуации. Она чувствовала, как ее локоть поддерживает крепкая мужская рука. Прохорова старательно ступала по тропинке, делая новый шаг, так как чувствовала, что в любой момент у нее может закружиться голова.

А Мансур наслаждался одурманивающим эффектом, который произвел его внешний вид на русскую женщину. Мужчина чувствовал свою власть над ней и то, как доверчивость превращает эту наивную женщину в беспомощное существо.

– Я хотел бы поговорить с вами насчет расписания занятий, – Мансур наконец прервал возникшую паузу. – И цены, разумеется.

– Да, конечно… – легонько кивнула Мария Ивановна и, немного осмелев, теперь уже с большим любопытством посмотрела в лицо своему собеседнику.

На этот раз оно показалось ей особенно мужественным, хотя немного отпугивали острые – не то орлиные, не то вороньи – черты его профиля. И взгляд его казался острым.

– Я думала, вы старше. Ваш сын ведь уже в университет поступает.

– Знаете, Мария Ивановна, нам было всего по семнадцать, когда я выкрал свою Шамсият – перед самой ее свадьбой с уважаемым человеком в селении, – вкрадчивым голосом начал рассказывать Мансур. – Мы уехали в Россию. Главное, что мои родственники тогда меня поняли и помогли. У нас родился Ильяс. А в десять лет мальчик остался без матери.

– Как печально, – сочувственно проговорила Мария Ивановна.

Она даже невольно чуть-чуть прижалась к своему спутнику. Мансур понимал, что ей очень хочется узнать, что же произошло с его женой, и поэтому продолжил:

– Это был трагически случай. Моя красавица Шамсият всегда хотела эту машину. И именно зеленого цвета, с изумрудным оттенком. Знаете, круглый такой «Ситроен»?

– Нет, не знаю, извините, – качнула головой Прохорова, заглянув в его глаза.

– Она так его хотела, – вздохнул Мансур. – Наконец я смог его купить.

Мария Ивановна и Мансур, словно парочка на свидании, прогуливаясь, неспешно шли вперед. Вдоль лесной тропинки росли высокие кустарники, создавая почти непроглядную тьму. Лишь светлая полоса тропинки указывала им путь.

– На переезде Шамсият не справилась с управлением, – с глубокой грустью в голосе продолжал рассказывать Мансур, – машина с автоматической коробкой передач заглохла. Товарный поезд протащил «Ситроен» около километра. Шамсият была пристегнута и не успела выбраться.

Марина Ивановна всем телом вздрогнула, ее глаза округлились от ужаса – она представила себе всю эту картину – скрежет металла, искры, сыплющиеся по рельсам.

Тем временем Мансур бегло окинул взглядом мрачную местность и резко приподнял зонтик. Из-за куста бесшумно, по-кошачьи, выскользнула темная фигура. В мгновение ока оказавшись за спиной у преподавательницы английского языка, неизвестный взмахнул тяжелым предметом.

Удар киянки пришелся Прохоровой прямо в затылок. Она не успела даже вскрикнуть. Ноги бедной женщины тут же подкосились, взгляд затуманился. На согнутых коленях, полубоком, она упала на землю, всплеснув при этом руками, из которых выпала сумочка.

Как раз в этот момент в сумочке зазвонил телефон. Раздались напряженные звуки фортепьянной музыки. Их гасил шум дождя и пролетевший по кустам ветер.

Мансур не услышал звонок телефона, он быстро откинул зонтик, выхватил из кармана фонарик и посветил им в лицо Марии Ивановны – зрачки отреагировали слабо.

Мансур быстро разорвал на учительнице платье, лифчик, из которого выпали белоснежные груди.