- Я не буду… - скулит Влада, пытаясь убежать от горячих губ. – я больше не буду. Я обещаю. Только отпусти, Руслан…

Снова это имя. Оно отпечатается у неё на языке.

- Конечно, не будешь. – запускает вторую руку под ткань, проводя ладонью по шелковистой пояснице.

Снова. Его ведёт. Борьба похоти и разума. Явно не в пользу последнего.

Брюнетка хватается холодными пальцами за его волосы. Не очень длинные, но она цепляется за них, оттягивая.

Она уничтожит его. Руслан в этом не сомневается. Пережуёт, переварит и даже не поперхнётся. Но это всё будет потом. Туз не хочет думать об этом сейчас. Не тогда, когда, придерживая брюнетку под ягодицы, несёт её к кровати. Не тогда, когда руки опускают девушку на постель. Его постель. Сколько помнит себя, ни одна девушка не касалась головой Этих подушек. Кроме неё. Теперь.

Она уничтожит тебя, Колодинский. Будь к этому готов.

- Что у нас с Питером? Ездил?

Туз небрежно отталкивает от себя пепельницу и врезается выжидающим взглядом в переносицу рыжего.

- Угу. – тянет Антон, проводя ладонью по отросшей щетине. – Только вот маленькая загвоздка вышла.

- Загвоздка?

- Дёму помнишь? Питерского? Лысый такой. – стучит тонкими пальцами по каштановой макушке.

- Ну? – Руслан напрягается, уже понимая, что дело не выгорело. Дёма не любит лишнюю возню. Он действует жёстко, жестоко, бескомпромиссно. Сжигает мосты так, что свора лучших ищеек будет сосать…

- Он раньше нас пацанов нашёл. Ну и… выбил рецепт, аппаратуру, поставщиков. А ребят прикопал в ленинградской. Ты же знаешь, он не любит новеньких…

- Блять. – дёргает головой брюнет, поджимая губы.

- Ну, я, если честно, не удивлён. Было бы странно, если бы Дёма оказался не в курсе.

И не сказать, что Туз был сильно расстроен. Вроде бы и своих дел хватает. На носу поставка в Армению, встреча с калмыками обещает отменный заказ. Своих планов по горло. А деньги… отмывка денег это Антошина идея. А Руслан загорелся… и хер с этим Дёмой.

Сейчас нужно думать о другом.

- Похер. – чеканит сквозь зубы Туз, и откидывается на мягкую спинку дивана. Тихая музыка ресторана обволакивала раздувшуюся башку. – Своих проблем херова гора.

- А ты чего напряжённый такой, м?

Да, нихера, ничего. Просто Влада заболела.

Она заболела, а он сходил с ума. А ведь должно же быть плевать! И именно этот нюанс напрягал больше всего.

- Нормально всё. – отмахивается, и запрокидывает голову. Нормально.

- Уверен? Тебе бы расслабиться. – Антоша поднимается с насиженного места и разминает затёкшие плечи. – Кстати, об этом… я пока ждал тебя, внизу видел твою бывшую.

Кого, блять?

Руслан сдвигает брови к переносице, а верхняя губа заметно напрягается.

- Аминочка…

Чёрт… что она здесь забыла?

- Похер. – огрызается снова, приподнимаясь, чтобы вытащить из заднего кармана бумажник.

- Снова? Выглядишь так, будто у тебя недоёб, мой друг. Или… милашка Кротова верёвки из тебя вьёт? Она ещё у тебя?

- У меня.

Руслан сжал зубы от желания размазать слащавую улыбку по морде рыжего.

- Удовлетворяет?

- Вполне.

Вполне. Это слово просто пшик по сравнению с тем, какие эмоции он испытывает при одной мысли о ней. Хотя, не должен. Не планировал. Привязаться к девчонке, значит, проиграть. Иметь слабость. Нитку, за которую сможет потянуть любой кукловод. А таких в его окружении пруд пруди. Её трахать нужно. Просто трахать. Иметь. Не более. Но он пока её трогать не будет. Пусть передохнёт. У девчонки больше суток держится температура далеко за тридцать восемь. Она слаба. Действительно, кукла. Тряпичная. Даже взгляд потух. Есть ничего не хочет. Просто отворачивается от тарелки, поджимая серые губы. А лучше бы швырнула в него эту сраную еду. Как те сырники, что он притащил ей прошлыми утром… ведьма маленькая.

- А Амина, между прочим, интересовалась тобой.

Продолжает Антон свою речь, подсаживаясь не напротив, а рядом. Хватает протянутую Русланом карту и рассыпает на металлическим подносе чистейший продукт. Аккуратно делит на ровные дорожки.

- Я рад за неё.

- Ты больше не трахаешь её? Совсем? – заканчивает подготовку и отдаёт пластиковую карту Руслану. – Я бы оторвался с ней по полной… ноги у неё такие… ммм… от ушей.

- Да, ради бога…

- Всё так плохо? – руки Рыжего зависают в воздухе. – Я думал, у вас было всё серьёзно… что случилось?

- Не люблю шлюх. – Туз одаривает товарища скупой ухмылкой и забирает из его рук купюру. Скручивает её и передаёт Антону.

- Да? А я люблю! - ржёт, как конь, откидывая голову назад.

- Ну, так, люби себе на здоровье.

Амина. Сейчас эта девушка кажется ему совершенно чужой. Далёкой. Будто и не знал никогда. Он бы предпочёл не знать.

Когда она явилась к ним в дом на ужин в компании Полкаши… честное слово, он чувствовал, как дымят его уши. Потому что закипал от одной мысли, что эта сука посмела переступить этот порог. Хотя, он никогда её сюда не привозил. Амина не бывала в этом доме. До того вечера. И с кем? С жирным продажным ублюдком в погонах. Впрочем, они друг друга нашли.

- Я сказал ей, что ты приедешь. – бросает Руслану, как бы невзначай, и припадает лицом к подносу. Делает вдох, и поднимается, прикрывая глаза.

А Туз даже обсуждать это не хочет. Бесило невероятно. Руслан сплёл пальцы на затылке, надеясь, что непринуждённый вид заставит Рыжего отъебаться от него.

Наблюдает из-под опущенных ресниц за тем, как Антон снова склоняется к подносу.

- Ты бы завязывал с этим дерьмом, Тош.

- Непременно, Русик. С завтрашнего дня.

…

Влада была уверена, что прекрасно ладит с собаками. Они сопровождали её всю жизнь. Были друзьями и верной охраной. И, столкнувшись с шикарным, чёрным, как смоль доберманом на пороге комнаты, улыбнулась. И даже потянулась к нему руками...

Теперь она поняла, что не все собаки так чудесны, какими были её. Потому что милое создание, посаженное её сторожить, оказалось вовсе не милым. Хотя бы потому, что чуть не оттяпало ей руки.

Вскрикнув, и заскочив обратно в комнату, девушка прижала руки к груди.

- Злобная псина.- прорычала сквозь зубы.

Она-то надеялась обзавестись здесь хоть каким-то соратником. Идиотка. Не удивительно, что пёс так среагировал. Это же ЕГО пёс.

Сегодня температура, наконец, понизилась до умеренной отметки. Наконец-таки, она была в состоянии самостоятельно добраться до душа. Стенка ей больше не нужна была.