— Скажите мне, что вам нужно, Джексон? Вы думаете, вам нужны деньги? Разве вы хотите денег — металлических кругляшек и грязных бумажонок, замаранных тысячами жадных рук? Вы их так уж хотите? Чушь! Вы полагаете, что за эти бумажонки можете купить всё, что пожелаете, что сделает вас, по вашему дурацкому мнению, счастливым? Ерунда! Вы не купите власти, как бы естественно это ни казалось! Власть денег — самая ненадёжная из всех. Власть кроется в натуре человека, а не в его карманах! Вы не купите молодости, когда она покинет вас, Джексон. И, самое главное, вы ни за какие деньги не купите… Что там такое?! — неожиданно прервал себя Карниваль. — Кто там? Чёрт побери, кто там шуршит? А-а-а, это вы, неугомонная благодетельница?

Ива вошла в спальню и, опустив голову, стояла перед Карнивалем. Она старалась скрыть острую досаду: Хотелось бы услышать, чем же собирался закончить свою речь Карниваль, но она неудачно облокотилась о стену коридора, задев столик для писем, и шум привлёк ненужное внимание. Ах, как это было некстати!

— Простите, милорд, я хотела напомнить, что вам следует измерить температуру… — пролепетала она.

Разумеется, Карниваль выгнал её. Но вдохновение уже покинуло его, и он более не вернулся к теме, заинтриговавшей Иву. Впрочем, она увидела и услышала достаточно, чтобы было, о чём поразмыслить. В течение дня она несколько раз пыталась улучить момент и запереть дверь в кабинет, опасаясь, что лорду придёт фантазия предаться своим историческим штудиям; и лишь во второй половине дня Ива, улучив минутку, вновь воспользовалась шпилькой.

Даже прикосновение к двери кабинета теперь вызвало ломоту в пальцах и головокружение. Непременно надо было вновь побывать в кабинете. Но это было невозможно, пока лорд Карниваль гонял секретаря за всякими поручениями по коридору, и сам то занимался в кабинете, то отдыхал в спальне по соседству. Правда, мисс Ива уже сообразила, как можно уложить лорда в постель на некоторое время и была твёрдо намерена привести свой план в исполнение уже на следующий день, но в довершение неприятностей мисс Ивы, лорд Карниваль сообщил, что завтра её услуги вовсе не понадобятся.

— Надеюсь, вы не станете покидать дома? — спросила Дороти-Ива с тревогой.

— Не вашего ума дело, — и Карниваль жестом велел ей удалиться.

Как и следовало ожидать, вскоре после появления в газетах залихватских статеек об убийстве Зулейки, у жертвы обнаружились весьма колоритные родственники. Не так много, как у Карниваля, но достаточно, чтобы вызвать головную боль у старшего инспектора Суона.

Сперва управление посетила сестра покойной, вероятно — бывшая клоунесса семейного цирка Робинсонов. Эта дама устроила перед Суоном сцену неуёмной скорби с заламыванием рук и неправдоподобными потоками слёз. Затем появился безутешный вдовец. От него пахло стойким, въевшимся в любой предмет его убогого платья, перегаром; он тоже лил сентиментальные слёзы горького пьяницы по «своей милой Зу-Зу», и описывал свою нужду так красноречиво, что и камень был бы тронут. Но Суон не был камнем, он был старшим инспектором Столичной полиции. И поэтому прекрасно знал, что мистер Робинсон бросил свою обожаемую супругу двадцать лет назад и в последнее время сожительствовал с некой девицей Элизабет Тайл, более известной как «Ягодка Бэт». Дрожавшие с утра руки и алчущий мутный взор вдовца говорили о степени нужды куда красноречивей всяких слов.

После общения с семейством Робинсон Суону пришлось пригласить в полицейское Управление мисс Филпотс, чтобы окончательно разобраться с собственностью покойной Зулейки. Опись её личного имущества, составленная мисс Филпотс, составляла лишь половину писчего листа. Зулейка, конечно, брала с клиентов деньги, но алчностью не отличалась, к тому же — совершенно не была способна делать сбережения и рассчитывать свои траты. Банкам она не доверяла, небольшие суммы, получаемые за услуги, хранила в ящичке карточного стола. В список личного имущества были внесены некоторые предметы из обстановки спальни, туалеты, годные разве что для любительского театра, и кое-что из старой цирковой рухляди. Любящим родственникам убитой рассчитывать особо не на что.

В конце разговора, уже поднимаясь, Филпотс кинула сдержанный взгляд на бумаги, аккуратно разложенные на столе инспектора. По одну сторону лежала толстая папка с делом Зулейки; по другую — несколько разрозненных листов в папке, которую Суону удалось добыть у инспектора Дота из полиции Сити. Поверх копии краткого отчёта об осмотре места убийства доктора Купера была подколота фотография, сделанная в морге для опознания убитого. Ретушёр придал лицу жертвы весьма живое выражение. Хотя глаза казались немного испуганными, в целом это был довольно сносный «постмортем», способный украсить семейный альбом.

Мисс Филпотс остановила взгляд на лице Купера, ещё более посерьёзнела и многозначительно сообщила Суону, явно уже ощущая в себе унаследованный от Зулейки дар гениальных прозрений:

— Помяните моё слово, инспектор, этого джентльмена в скором времени ждут серьёзные финансовые затруднения.

— Не могу с вами не согласиться, — сговорчиво ответил Суон, собирая листы в папку по делу Зулейки, — но вряд ли это доставит ему особое беспокойство. Этот джентльмен был убит два дня назад.

— Вот как? — Филпотс вновь посмотрела на карточку, уже пристальнее. — Постойте-ка, сэр. Можно мне взглянуть поближе?

Суон положил фотографию прямо перед ней, с недоверием наблюдая торжествующее выражение лица Филпотс.

— Да, несомненно, я знаю, кто это! — воскликнула она.

Суон затосковал. Ещё одной ясновидящей, вмешивающейся в работу полиции, он бы не перенёс.

— Позвольте спросить, откуда вы знаете этого человека? — спросил он без энтузиазма.

— Он несколько раз приходил к мадмуазель! Конечно, он несколько изменился, но это совершенно точно — он.

— Клиент мадмуазель? — мгновенно оживился инспектор.

— Нет, определённо не клиент. Да-да, приходил запросто.

— Вы не припомните его имя?

— Пожалуй, не припомню, чтобы мадмуазель мне его представляла…

— И по какому делу он приходил, вы тоже не знаете? — стараясь не выдать разочарования, спросил Суон.

— Не могу сказать. Я уже говорила вам, инспектор, что к мадмуазель ходило много посетителей. Я никогда не вмешивалась в её дела и не имела обыкновения любопытствовать. Одно могу вам сказать точно — он бывал у мадмуазель раза три или четыре за последние полгода.

— И когда в последний раз он приходил к мадмуазель?

— Всего пару недель назад, если не ошибаюсь.

— И более вы его не видели?

— Нет, сэр.

Суон, как только мисс Филпотс покинула кабинет, отправил срочную телеграмму в полицию Сити, чтобы Дот мог располагать новой информацией. Но не прошло и получаса, как инспектор Дот собственной персоной стоял на пороге кабинета Суона.